Книга 3. Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны

Когда я знакомился с техникой «системы-25», а затем и ее модификаций, невольно вспоминались проекты военного времени: создать непроницаемую для авиации ракетную оборону Германии с помощью ракет «Вассерфаль». Чтобы от деревянного, обтянутого кожей щита дойти до идей «Вассерфаля» человечеству потребовалось две тысячи лет. А чтобы от нереальной еще в 1945 году идеи «Вассерфаля» дойти до «системы-25» – настоящего ракетного щита огромного города – ушло всего 10 лет.

Ракетный щит от самолетов для Москвы был создан. Пришла очередь защитить страну или хотя бы столицу от баллистических ракет. Система ПВО должна быть дополнена системой ПРО – противоракетной обороны. Ракетные системы «земля-воздух» должны быть так доработаны, чтобы практически решить задачу попадания «снарядом в снаряд».

На первых порах это даже специалистам по ПВО казалось совершенно нереальным. Но «холодная война» допускала постановку перед учеными задач, казавшихся еще недавно фантастическими.

В годы «горячей войны» предлагать руководителям государств изобретения или идеи, требовавшие для своей реализации нескольких лет, было бесполезно. Во время «холодной войны» можно было «расслабиться» и разрешить ученым работать над проектами с циклом создания пять-семь и более лет. Обычно вначале обещали три-четыре года, затем исполнители просили еще по крайней мере два года. Через два года выяснялось, что если увеличить финансирование в два-три раза, то обещанная проблема будет решена через пять лет. Так постепенно устанавливается восьми-десятилетний цикл создания большой сложной системы.

Инициативу по созданию системы ПРО проявил Генеральный штаб. Семь маршалов обратились не к ученым, а в ЦК ВКП(б). ЦК по письму маршалов поручил тому же КБ-1 разработать проект системы ПРО.

В 1955 году в КБ-1 по системе ПРО было создано подразделение, которое возглавил 36-летний доктор наук, специалист в области электродинамики Григорий Васильевич Кисунько. Он начал с организации решающих экспериментов. Надо было доказать, что на расстояниях в тысячу и более километров можно «увидеть» цель -отделившуюся от ракеты боевую головку – и выделить ее на фоне корпуса.

2 февраля 1956 года были проведены натурные испытания нашей ракеты Р-5М с реальным ядерным зарядом. Теперь ставилась обратная задача. Надо было доказать, что боевую часть ракеты можно поразить и вывести из строя высокоскоростными осколками противоракеты, которая взорвется на ее пути до или во время входа в атмосферу. На нашем заводе № 88 были по заказу руководителя КБ-11 Арзамаса-16 главного конструктора заряда Самвела Кочерянца изготовлены головные части Р-5М.

Эксперименты были проведены под руководством академика Юлия Харитона. Харитон был удивлен тем, что повредить атомную бомбу осколками не так-то просто. Корпус головной части ракеты Р-5М оказался на удивление прочным. Надо было создавать более эффективную боевую часть для противоракеты. Атомщики предложили испытать нашу головную часть на атомном полигоне под Семипалатинском. Интересно было проверить действия ударной волны ядерного взрыва. Имелся в виду вариант по принципу – «одним атомным снарядом надо попасть в другой атомный снаряд».

Развернутое постановление Совета Министров о разработке системы ПРО вышло 17 августа 1956 года, через месяц после принятия на вооружение первой отечественной стратегической ракеты-носителя атомного заряда!

Королев в нашем кругу первым узнавал о выходящих совершенно секретных («особая папка») постановлениях.

За обедом в маленькой столовой, где мы старались от него услышать последние новости, которые нам формально не положено было знать, он проговорился.

– Боюсь, поломают себе зубы эти мальчики. Сергей Иванович жаловался, что такой дружной команды, как у нас, там, на Соколе, не получилось.

Сергей Иванович – это Ветошкин, а Сокол – имелось в виду, что КБ-1 расположено у станции метро «Сокол», которая, в свою очередь, получила это название от жилого полудачного городка, располагавшегося в этом месте до войны.

Интенсивная разработка антиракет началась в СССР параллельно с разработкой наступательного стратегического ракетного вооружения, то есть ракет с ядерной боевой частью. На этом поприще мы опережали американцев. Первую антиракету В-1000 создал коллектив, располагавшийся в Химках, на территории бывшего завода № 293. Напомню читателям, что на авиационном заводе № 293 я начал работать в 1940 году. Главным конструктором завода был Виктор Болховитинов. Теперь здесь главным конструктором первых антиракет был Петр Грушин, бывший заместитель Семена Лавочкина. Он участвовал в создании противовоздушных ракет для «системы-25 и -75». При проектировании противоракеты был использован большой опыт создания противосамолетных управляемых ракет. У двигателей ЗУРов, новых противоракет, наших баллистических ракет малой дальности Р-11 и стратегических баллистических ракет подводных лодок был один главный конструктор – Алексей Исаев.

В 1962 году мы с ним встретились в очередной раз, отмечая 20-летие первого полета Бахчиванджи на БИ-1.