Книга 5. Наследие белых богов

– У них там тоже нудисты? – показал я на одно из полотен.

– Где это там? Перед тобой земной пейзаж. Это берег пресного Орианского моря. А насчёт нудизма я вот что тебе скажу. Древние не стеснялись обнажённости, потому что рассматривали человека не как самца и самку, а как проявление в человеческом теле Бога. Они стеснялись подлых бездуховных поступков. Это была иная цивилизация, Гор. Русский мир её долго хранил. Но христиане то, что удалось сохранить, добили. Кто стоит за всем этим, тебе известно. Но хватит глазеть на картины. Нас уже встречают, – показал старик в центр зала.

Взглянув в ту сторону, я увидел две фигуры, облачённые во всё оранжевое. Хранитель поднял руку, и ему ответили таким же жестом. Пока мы подходили к поджидающим нас людям, я с удивлением заметил, как из блестящей поверхности пола вдруг поднялся изящный стол и за ним несколько кресел.

– Главное – ничему не удивляйся и держись с достоинством, – тихо сказал старый. – Перед тобой те, кого ты давно хотел увидеть. Наши родственники по крови, но родились они под лучами другого солнца.

Последние слова хранителя я еле расслышал, хотя мы были совсем близко. В этот момент, очевидно, в знак приветствия обе фигуры в оранжевом сложили на груди свои ладони и слегка поклонились. То же самое сделал мой проводник, за ним несколько неуклюже и я. Только тут я рассмотрел тех, кто нас приветствовал. Оба стоящих, судя по лицам и росту, были мужчинами. С их широких плеч ниспадали длинные оранжевые плащи без рукавов. Ткань прикрывала ноги, потому не было видно, во что они обуты. Но больше всего меня поразили их лица – открытые и улыбающиеся. Обыкновенные, какие часто встречаются у славян или германцев. Разглядывая нас, оба незнакомца, слегка поклонившись, улыбнулись. Потом один из них, указав жестом на кресла и взглянув на Чердынцева, на чистом русском языке сказал:

– К чему такая торжественность, брат? Чего доброго, наш молодой друг сделается здесь заикой. Почему ты ему не объяснил, кого он увидит?

– Он, – посмотрел на меня Чердынцев, – и заикой?! Ха! Ха!

Было видно, что старый ведёт себя с одетыми в оранжевое людьми, как с давними приятелями.

– Он сам кого угодно заикой сделает. Вы его просто не знаете.

– То, что он стреляет, не думая, нам известно, – улыбнулся второй мужчина в оранжевом. – А ты тоже хорош – заставил парня воевать с пучеглазым. Сам не мог разобраться?

– Это хорошая школа, – пробурчал Чердынцев, усаживаясь. – Садись, в ногах правды нет, – показал он мне на соседнее кресло. – Нас сейчас будут угощать. Ты когда-нибудь слышал о скатерти-самобранке?

– У тебя одна еда на уме, – засмеялся мой заступник. – Ты бы сначала нас парню представил.

– За накрытым столом было бы интереснее...

– Дичаешь ты в своём лесу, брат! Дичаешь! Тебе звёздные традиции уже не указ. Живёшь земным.

– Если бы вы столько, сколько мы, пробежали на лыжах, по-другому бы рассуждали, – парировал Чердынцев. – Что касается их имён, – повернулся он ко мне, – у этих ребят их несколько, на каждой планете свои. Назовите имена нашему другу сами, можно и неземные, главное, чтобы он не сломал себе язык.

– Какой же ты просмешник, брат, просто неисправимый. Обязательно тебе надо кого-то из нашей команды уязвить...

– Это я для того, чтобы вы не теряли чувства юмора. Иногда я гляжу на вас и думаю, что через пару земных тысячелетий серьёзность вас всех проглотит. Своим поведением станете походить на пучеглазых. Чего доброго, и глаза на лоб повылезут. Бельмы – во! – старик показал жестом нечто невообразимое. – И башка – с пивной котел.

– Как у идолища поганого, – добавил, кивая головой, один из хозяев зала.

– А при чём тут размер головы? – не выдержал я.

– Здесь всё просто, – повернулся ко мне Чердынцев. – Чувство юмора, как и связь с информационным полем Творца, – прерогатива правого полушария человеческого мозга. Если правое полушарие за ненадобностью в результате инволюции исчезнет, то его место займёт левое – логическое. Но чтобы хоть как-то компенсировать работу интуитивного логическим, головной мозг должен по объёму себя как минимум утроить, а то и учетверить. Теперь ты понял, что я имел в виду? Как тебя? – обратился старик к улыбающемуся хозяину реплики.

– Здесь, на Земле, моё имя звучит как Ярун. А его, – показал он на своего напарника, – Рад. Мы оба соответствуем своим именам. Но тебе, юноша, этого пока не понять. Как видишь, мы представились, – взглянул, улыбаясь, Рад на Чердынцева. – Теперь очередь за скатертью-самобранкой.

В этот момент центр странного стола раздвинулся, и из его глубины поднялась платформа, на которой стояли дымящиеся яства.

– Это зажаренный в брусничном соку глухарь, – показал Рад на один из подносов. – А здесь строганина из чира и пирог из стерляди. Так что давайте вместе пообедаем. Вы на самом деле сильно устали. И расстояние приличное, да и ураган знатный.

– Твоя работа? – посмотрел на Чердынцева Ярун.

– Моя, но, похоже, я немного перестарался.