Книга 5. Наследие белых богов

– Справа от тебя, чуть ниже, пара «худых»! – кричу я ему по рации. – Будь осторожен!

– Я вижу бомбовозы, – в свою очередь слышится голос моего ведомого. – Их несколько десятков. «Худые» попытаются бомбёров прикрыть...

– Уходим на высоту! – кричу я ему. – Оттуда атакуем.

– Впереди вижу четвёрку «мордатых». Они идут прямо на нас, – опять слышится голос моего товарища. – Что делать?

– «Фоккеров» обойдём, нас с тобой интересуют «юнкерсы». И «худыми», и «мордатыми» займётся вторая пара.

– Слушаюсь! –раздался баритон ведомого.

Пройдя через облако и набрав высоту, мы увидели, как внизу развернулись для сбрасывания своего смертоносного груза «юнкерсы», а в стороне от них закружились в смертельной схватке с парой «мессеров» два наших истребителя.

– Куда делись «мордатые»? – спросил я у ведомого. – Из виду их выпускать нельзя. Могут атаковать внезапно, как правило, со стороны солнца.

– Вот и они! – услышал я голос своего друга. – Мы сбили их с толку, но сейчас они нас видят.

– Хорошо! Тогда атакуем сначала их, а потом возьмёмся за бомбёров!

Сделав мёртвую петлю, я бросил свою машину в лоб ведущему «фоккеру».

– Посмотрим, чьи нервы крепче: твои или мои, немчура, – прошептал я, стиснув зубы.

Ещё секунда, и «мордатый» оказался в прицеле. Но нажать на гашетку я не успел, «фоккер» резко ушёл вниз, а его замешкавшийся ведомый попал под удар моего друга. Было видно, как, задымившись, со снижением, он потянул к линии фронта.

– Поздравляю! – крикнул я своему ведомому. – Теперь пора к бомбовозам. Они уже на заходе. Иначе нашей станции хана! Я беру головного, ты – по обстоятельствам.

Развернувшись, мы пошли вниз навстречу бомбардировщикам. Сначала нас никто не заметил, но вскоре бортовые стрелки открыли по нам такой огонь, что меня охватил страх погибнуть, не долетев до цели.

– Огонь по стрелкам, – скомандовал я, – иначе нам крышка!

Поймав в прицел ощетинившуюся пулемётом боевую башню «юнкерса», я нажал на гашетку. Было видно, как пара снарядов угодила в её контур, и бомбардировщик сразу накренился.

– Всё, бомбёр, теперь ты никуда не денешься. Прикрой, – сказал я ведомому. – И смотри в оба.

В этот момент боковым зрением я увидел, как со стороны солнца появились две тени.

– Бойся «худых», идут от солнца, – закричал я своему другу.

– Вижу! – раздался в наушниках его голос. – Бомбёров придётся кинуть, вернёмся к ним после.

– Седьмой, седьмой! – позвал я командира эскадрильи. – Мы в тисках. Давай кого-нибудь сюда. Мешают истребители.

– Третий, я тебя понял, – раздался бас комэска. – Жди!

Выйдя из пикирования, мы снова попытались набрать высоту, но «мессеры» нас перехватили. Через минуту к двум «стодевяткам» присоединилась ещё одна пара.

– Будет жарко, – закричал я своему другу, – уходим на вертикаль. Кто первый наберёт высоту, тот и выживет.

Дав полный газ и взяв на себя рукоять управления, я резко бросил свой «Р-39» круто вверх, за мной последовал и мой ведомый. Видя наш манёвр, немецкие асы растерялись. Сделав круг ниже нас, пара «мессеров» полезла вверх, другая устремилась к своим бомбардировщикам.

– Тройка, ты где? – услышал я голос своего комэска. – Пока мы валим бомбёров, отвлеките истребителей.

– Будет исполнено, – подал я голос. – Мы этим и занимаемся.

– Над вами два «мордатых»! – вдруг услышал я голос одного из наших пилотов. – Вы в «этажерке».

Инстинктивно бросив «Аэрокобру» в сторону, я вышел на горизонталь и увидел, как «фоккер» с разворота заходит в хвост моему ведомому.

– Гад ползучий! – прорычал я, делая вираж в его сторону. – Сейчас ты у меня запоёшь Лазаря.

Заметив мой манёвр, ведомый атакующего попытался прикрыть своего ведущего, но, не обращая на него внимания, я поймал в прицел кабину пилота и нажал на гашетку. От работы пушки самолёт слегка тряхнуло. Но я опоздал, снаряды немецкого истребителя вонзились в мотор самолета моего друга, и он задымил.

– Прыгай! Внизу наши! – крикнул я ему.

Но ответа не последовало. Выйдя из виража, я увидел, как позади падают два горящих самолёта.

– Прыгай! – закричал я своему ведомому, будто он мог меня услышать. – Прыгай!

Но никто из падающей «Кобры» не выпрыгнул.

– Ну что, Ганс? – взглянул я на приближающийся ко мне «фоккер». – Ты, я вижу, пошёл в лобовую? Похвально! Смелый же ты парень, жаль тебя!

И поймав в прицел лобастый нос «фокке-вульфа», я снова нажал на гашетку. Вдруг перед глазами у меня что-то вспыхнуло, и резкая боль обожгла плечо и шею. На секунду я потерял сознание. А когда оно ко мне вернулось, я увидел завалившийся на бок «фоккер», который, дымя, падал на землю. Осмотрев приборы истребителя, я понял, что один из снарядов немца, пробив обшивку под фонарём кабины, разорвался за моим креслом. От мгновенной смерти меня спасла бронеспинка. Ранение я получил от разлетевшихся по кабине осколков. Ещё раз посмотрев вниз, я увидел, как раскрылся парашют немца.

«Что ж, живи! Ты хорошо летаешь. В этом бою тебе удалось меня опередить. Но 37-миллиметровых снарядов наших «Р-39» ваши хвалёные «фоккеры» не любят. Зря ты пошёл в лобовую», – подумал я о Гансе.