Книга аэда

– Ауберат, Ульм! – закричал он. – Ауберат, Вальдерас! Ауберат, Ульм!

И последний его выкрик прокатился так, словно армия подхватила его.

– Ауберат, Ульм! – Рагдар, набравший столько воздуха, сколько мог, всю силу вложил в голос. И выдох его стал бурей…

* * *

Ассанта наблюдала сражение между гвардейцами Вальдераса и призванной Стаей. Если бы не заклинатели, этот бой завершился бы, едва начавшись: разве отразить ханшелльской сталью атаку Стаи?! Но руны отбрасывали врагов назад. Заклинатели наносили созданиям Извне почти не ощутимый урон, но сдерживали натиск. Гвардейцы прикрывали заклинателей щитами. Ульмийцы пытались прорываться к Дарнме, но Стая вновь и вновь смыкалась вокруг них.

– Ассанта, что это? – отвлекла сестру Кшаран, указывая в сторону ульмийской ставки. – Тоже действие Рога?

Иссиня-черный грозовой фронт стремительно наступал на долину от Дарнмы. Его озаряли всполохи десятков молний, а гром, казалось, складывался в клич: «Ауберат, Ульм!»

– Я не знаю, что это… – прошептала Ассанта.

– Посмотри во-о-о-н туда! Не на небо, ниже!

К карагартской ставке, навстречу убегавшим ульмийцам и преследовавшей их Стае, мчался одинокий всадник со штандартом Ульма. И гнев Ханшеллы следовал за ним…

* * *

Рагдар приближался к тварям Извне. Он привычно пребывал в кэльве, как перед каждым боем. Граница между ним и Вселенной растворилась, и потоки дхарм, образующие воздух, воду, землю, огонь, мысли живых существ, их плоть и чувства, смешивались с дхармами его воли и тела. Одновременно он был во всем и все воплотилось в нем. Рагдар перестал быть, но все сущее стало им. И ему было больно.

В поисках источника боли он простер свои мысли вверх и вниз, на юг и на север, в прошлое и будущее, охватывая ими все мироздание и осознавая его частью себя. Он следовал волей во всех направлениях с тщанием воина, проверяющего целостность своих членов после битвы.

Наконец он нащупал рану: сосредоточие чуждых дхарм, саднящих, как впившаяся заноза. Они вызывали еще большее отвращение и гнев, чем Псы Хранительницы, от которых он защищал Ассанту и Сестер. Отвращение и гнев, не найдя достаточного вместилища в его человеческом сердце и разуме, выплескивались в мир, превращаясь в тучи и молнии, подчиненные его воле.

Он еще раз обследовал пораженное дхармами Извне место, чтоб ударить выверенно, не задев детей Ханшеллы. И лишь убедившись, что поразит нужную цель, направил сразу несколько десятков молний, прижигая рану и останавливая нагноение. И бил снова и снова…

* * *

Пораженные пучками молний, твари Извне рассыпались альгирдовой пылью. Стая забыла про отряд Вальдераса и отступавших ульмийцев. Перегруппировавшись, призванные существа двинулись навстречу всаднику. Карагартская пехота, выстроившаяся за тварями Извне, замерла: разве обычный человек сражается в одиночку против армии и тем более против тех, кого призвала Воплощенная? Разве человек подчинит себе ветер и молнии? Выдох ужаса пробежал по рядам, как рябь по речной глади.

– Ауберат, Ульм! – ревел ветер, а молнии снова и снова били по призванным Извне.

– Сейчас произойдет то же, что и в Затопленном храме! – закричала Кшаран. – Прикажи его снять!

Но Ассанта завороженно смотрела на ульмийца, бросившего вызов двум армиям и каким-то непостижимым образом подчинившего своей воле стихии Ханшеллы.

Армия Извне отступила, загоревшись световыми столбами.

– Колдун! Беги! Спасайся! – Паника охватывала ряды карагартцев, как пожар.

– Я покончу с ним! – Кшаран вскинула лук. Ассанта успела толкнуть ее под локоть, когда та уже отпускала стрелу:

– Не стрелять! Никому не стрелять!

Кшаран почти не промахнулась: Рагдар покачнулся, но остался в седле.

– Добью сукина сына, – пробормотала она, укладывая на тетиву вторую стрелу.

– Еще один выстрел, и я отрекусь от тебя, – прошипела Ассанта. – Трубить отступление!

Кшаран злобно посмотрела в сторону ульмийца, но ослушаться не посмела.

– Мы еще встретимся, – одними губами сказала царевна. – И клянусь Двумя, что один из нас этой встречи не переживет!

Сухая гроза прекратилась почти сразу, как боль от ранения вышвырнула Рагдара из кэльвы. Он удерживался в седле еще несколько минут, но после упал.

* * *

Карагартская армия отступала. Воплощенная восстановила порядок и дисциплину и, когда разбили лагерь, удалилась в шатер. Кшаран последовала за ней, чтобы высказаться о самом позорном отступлении карагартцев за всю историю царства. Она яростно выдохнула с порога:

– Любовь к этому ульмийскому проходимцу тебя погубит!

– Уж лучше любовь, чем Защитница! – Ассанта сидела спиной ко входу, безвольно сгорбившись, и даже не обернулась.

– Что?! – оторопела Кшаран.

– Защитница поглощает меня! Ты думаешь, что я это я. Но мое тело – сосуд чужих мыслей, чувств, воспоминаний! Мой разум – орудие чужой воли! А меня, Ассанты Тарниф, становится все меньше! Меня скоро не станет! Может, погибнуть из-за человека, которого выбрала я, лучше, чем во имя служения, которое мне навязали?!

Поединок