Книга аэда

– Царское чутье, царевич. Тебе дано слышать разговоры демиургов о нашей судьбе. Ты не различаешь слов, но догадываешься об их значении. Это свидетельствует о царском происхождении еще красноречивее, чем внешнее сходство с отцом.

– И какой же финал я предчувствую? – хрипло спросил он ее.

– Ты не хуже меня знаешь какой. Лучше я расскажу о начале. Твоя мать была рождена Даэррой Атальпас. Именно на нее пал жребий после ухода ее предшественницы. Нардх Сакхара – истинный царь, неподвластный ни одному из смертных, отмеченный дыханием демиургов, растил дочь, готовый по воле Шести принести в жертву свою кровь. Но в то время бледнокожие сингвары восстали против власти Ульма. Нардх истребил непокорных, а их царя привезли в Ульм. Он внушил любовь Даэрре, которая зачала тебя и стала неугодной жертвой для Атальпас.

Рассказывая, Альманта не отрывала глаз от его лица и сама себе удовлетворенно кивнула, прочитав во взгляде юноши понимание.

– Думаю, ты уже догадался, что я хочу еще сказать. Ты не должен был рождаться, твое рождение – это проклятие, а не благословение династии Сакхара. Атальпас всегда получают свое. – Она перевела взгляд с Вальдераса на Марвина: – Его в храм. Остальных убить.

Марвин кивнул и, прежде чем до Вальдераса и его друзей дошел смысл сказанного, пронзил мечом дернувшегося было первого амира. Юноши вскочили, обнажая клинки. Лишь меч царевича оставался в ножнах.

– Вчетвером?! Против сотни гвардейцев?! – пробормотал Рагдар.

– Стрелять не будут, своих побоятся задеть, – ободрил его Нартор.

– Расступитесь! – И Вальдерас вспрыгнул на стол.

Он развел руки в стороны, направив ладони на вооруженных людей, закрыл глаза, собираясь с мыслями и вкладывая всю свою ярость и жажду жизни в дыхание, и резко, на выдохе, выкрикнул:

– Таф!

Неведомая сила отбросила нападавших к самым стенам залы. Раздались стоны и проклятия. Время для отступления было выиграно.

– Уходим! – скомандовал Вальдерас.

За его спиной раздался яростный голос царицы:

– Ты все равно сдохнешь, бледнокожее отродье!

Вальдерас обернулся, уже боковым зрением заметив движение ее руки, посылающей ему в спину нож.

– Таф! – успел он выкрикнуть, направив ладонь с руной в сторону летящего ножа.

Отброшенный той же неведомой силой, нож отлетел обратно – и впился в горло Альманты.

Руна отняла все его силы. В глазах потемнело, а звуки из внешнего мира доносились глухо, как будто уши залило воском. Ноги подкашивались.

– Бальвир, поддерживай его, Нартор, прикрывай сзади! – приглушенно доносились до Вальдераса команды Рагдара.

Как они добрались до конюшни, он помнил смутно, лишь иногда различая отблески взлетавшего меча Кханка.

* * *

Друзья ушли от погони и позволили лошадям идти неспешным шагом. Ни один не представлял, что делать дальше: возвращение в Ульм означало встречу с Нардхом, по приказу которого, скорее всего, и действовал Марвин. Но кроме Ульма идти было некуда.

Каждый из них погрузился в невеселые мысли, и вдруг Рагдар расхохотался. Остальные недоуменно воззрились на него.

– Рагдар? – спросил Вальдерас.

– Я… я смеюсь над тем, как Атальпас нас испытывают. В двенадцать лет мы были вдвоем против десяти. Помнишь, Нартор? Потом мы с тобой – против четырнадцати. Сегодня мы были вчетвером против сотни. Что завтра? Вчетвером против армии?

Рагдар снова расхохотался. И, несмотря на бедственное положение всех четверых, он хохотал не один.

Царь