Книга Балтиморов

Сделали себе сэндвичи из тостового хлеба с холодной индейкой, сыром и майонезом. Одним духом проглотили их. Они дома. Им стало спокойно. Они провели два дня в автобусе и страшно устали. Им хотелось принять душ и отдохнуть.

Пообедав, они поднялись на второй этаж. Остановились перед комнатой Гиллеля. Взглянули на старые картинки по стенам. На детском письменном столе стояло их фото у стенда в поддержку Клинтона на президентских выборах 1992 года.

Они улыбнулись. Вуди вышел из комнаты и прошел дальше по коридору, в спальню дяди Сола и тети Аниты. Гиллель взглянул в окно, и сердце у него остановилось. Сад был оцеплен полицейскими в шлемах и бронежилетах. Они попались. Они в мышеловке, как крысы.

Вуди все еще стоял на пороге родительской спальни. Стоял спиной и ничего не замечал. Гиллель тихонько подошел к нему:

— Не оборачивайся, Вуди.

Вуди послушно замер:

— Они здесь, да?

— Да. Везде полиция.

— Я не хочу, чтобы меня схватили, Гилл. Я хочу остаться здесь навсегда.

— Знаю, Вуд. Я тоже хочу остаться здесь навсегда.

— Помнишь школу Оук-Три?

— Конечно, Вуд.

— Что бы я без тебя делал, Гиллель? Спасибо, ты придал моей жизни смысл.

Гиллель плакал.

— Тебе спасибо, Вуд. И прости за все.

— Я тебя давно простил, Гиллель. Я всегда буду тебя любить.

— И я всегда тебя буду любить, Вуди.

Гиллель вынул из кармана револьвер Вуди. Он его так и не выбросил. В реку он швырнул камень.

Он приставил дуло к голове Вуди.

Закрыл глаза.

С первого этажа донесся страшный грохот. Полицейские из группы захвата выбили входную дверь.

Гиллель выстрелил первый раз. Вуди рухнул на пол.

Снизу послышались крики. Полицейские отступили, решив, что стреляют в них.

Гиллель лег на родительскую кровать. Зарылся лицом в подушки, накрылся одеялом. Его окружали запахи детства. Он вновь увидел в этой кровати родителей. Воскресное утро. Они с Вуди торжественно входят в спальню, неся подносы с завтраком. Сюрприз! Усаживаются к ним на кровать, делят на всех старательно приготовленные пончики. Смеются. В открытое окно на них льется теплый солнечный свет. Весь мир лежит у их ног.

Он приставил револьвер к виску.

Всему есть начало, и всему есть конец.

Он нажал на спуск.

И все кончилось.

Часть пятая

Книга о восстановлении

(2004–2012)

45

Июнь 2012 года во Флориде выдался душным и жарким.

Занимался я в основном тем, что искал покупателя на дом дяди Сола. Пора было от него избавляться. Но продавать его невесть кому тоже не хотелось.

От Александры я не получал никаких известий и волновался. Мы целовались с ней в Нью-Йорке, но потом она отправилась в Кабо-Сан-Лукас, дать им с Кевином еще один шанс. По доходившим до меня слухам, их поездка в Мексику закончилась довольно плачевно, но мне хотелось услышать это от нее.

В итоге она позвонила и сказала, что на лето едет в Лондон. Поездка была запланирована давно: она работала над новым альбомом, и часть песен должны были записывать в одной из ведущих студий британской столицы.

Я надеялся, что она предложит мне встретиться перед отъездом, но ей оказалось некогда.

— Зачем тогда ты мне звонишь? Только сказать, что уезжаешь? — спросил я.

— Я не говорю, что уезжаю. Я говорю, куда я уезжаю.

Я спросил, как дурак:

— А зачем?

— Затем, что так поступают друзья. Держат друг друга в курсе своих дел.

— Ну, если ты хочешь узнать, как дела у меня, то я продаю дядин дом.

В ее голосе появились ласковые нотки, и меня это разозлило:

— По-моему, это правильно.

Через несколько дней один риелтор представил мне покупателей, которые мне понравились. Молодая прелестная пара. Они обещали ухаживать за домом и наполнить его детьми и жизнью. Мы подписали договор в присутствии нотариуса прямо в доме, для меня это было важно. Я отдал им ключи и пожелал удачи. Теперь я освободился от всего. От Гольдманов-из-Балтимора у меня ничего не осталось.

Я снова сел в машину и вернулся в Бока-Ратон. Входя в дом, я обнаружил у двери тетрадь Лео, знаменитую «Тетрадь № 1». Пролистал ее, она была девственно чистой. Я забрал ее и пошел в свой кабинет.

Схватил ручку и дал ей свободно летать по страницам тетради, лежавшей передо мной. Так было положено начало «Книге Балтиморов».

46

Балтимор, Мэриленд,

декабрь 2004 года

Спустя две недели после Драмы нам отдали тела Вуди и Гиллеля, и мы наконец смогли предать их земле.

Их похоронили в один день, рядом, на кладбище Форрест-Лейн. Ослепительно сияло зимнее солнце, природа словно пришла попрощаться с ними. На церемонии присутствовали только самые близкие. Я произносил речь перед Арти Кроуфордом, своими родителями, Александрой и дядей Солом, державшим в каждой руке по белой розе. Из его глаз под темными очками струился нескончаемый ручей слез.