Книга будущих адмиралов

Тут главную роль сыграли винтообразные канавки – нарезы в стволе орудия. Из таких орудий можно было стрелять продолговатыми снарядами, снабжёнными поясками из мягкого металла. Врезаясь в нарезы пояском, снаряд начинал вращаться в орудийном стволе, вращаясь, он летел точно в цель. Попробуй сбить волчок, когда он кружится на полу. Щёлкнул его, а он всё равно вертится. Так и вращающийся снаряд приобрёл устойчивость на траектории полёта; если бы он не вращался, он бы кувыркался в воздухе. Снаряды гладкоствольных пушек и были шарообразными, чтобы не кувыркаться.

В гладкоствольных орудиях пороховые газы при выстреле прорывались между стенками канала ствола и ядром, из-за этого уменьшалась скорость полёта снаряда и, следовательно, его разрушительная сила. Ведущий поясок ликвидировал этот изъян, он не пропускал пороховые газы, и они сильнее давили на дно снаряда, выталкивали его с большей скоростью. Снаряд летел дальше, сильнее ударял в цель. Мало того, продолговатый снаряд был тяжелее шарообразного, в него вмещалось больше взрывчатых веществ, чем в старую бомбу. Сила удара снаряда нарезной пушки – за счёт скорости и веса – возросла раз в 15 по сравнению со снарядом гладкоствольной пушки такого же калибра.

Вторым врагом брони стали новые пороха. Француз П. Вьель придумал пироксилиновый порох, чуть позже наш знаменитый учёный Дмитрий Иванович Менделеев – пироколлоидный. Оба пороха не давали при выстреле дыма, а самое важное – втрое сильнее толкали снаряд, скорость полёта снаряда увеличилась до 700-800 метров в секунду (ты знаешь, что от скорости зависит и сила удара).

Почти одновременно с нарезами было введено устройство, позволявшее заряжать орудия с казённой части. Это новшество увеличило скорострельность до двух и более выстрелов в минуту. Теперь небольшое число орудий обрушивало на броню град ударов.

МЕТАЛЛ

Газы новых порохов нередко разрывали орудийные стволы. Делать же пушки с очень толстыми, а значит, тяжёлыми стволами было нельзя: они уже и так весили до сотни тонн каждая. Надо учесть, что броня составляла до 40 процентов веса всего корабля. Тяжело было кораблю под грузом металла. Возникла необходимость делать металл прочнее, чтобы пушки и броня были легче.

В годы после Крымской войны прославили русскую науку своими открытиями металлурги. Особенно важными были исследования инженера Дмитрия Константиновича Чернова. Он объяснил процессы, которые происходят в стали при тепловой обработке, и научил металлургов управлять этими процессами – получать металл с нужными качествами.

Заводы, применяя на практике открытия учёных, стали делать прочные орудия и прочную броню – менее тяжёлыми, чем раньше. Удавалось так отливать стволы и так прокатывать броневые плиты, что слой металла, подвергавшийся действию пороховых газов или ударам снарядов, был очень твёрдый, а слой, лежащий за ним, вязкий, упругий. Вязкий слой не давал раскалываться и трескаться хрупкому твёрдому слою.

Состязание брони и снаряда шло с переменным успехом. На более сильный снаряд броня отвечала повышением прочности. К 1890 году опять создалось положение, когда снаряды не пробивали броневую защиту корабля. Что было делать?

Макаров С. О.

Жил в то время удивительный адмирал, русскому флоту он дал так много, что просто не верится – по силам ли такое одному человеку? Ему, Степану Осиповичу Макарову, и принадлежит слава победителя брони.

Лучшую броневую сталь тогда делала английская фирма «Гарвей». Она продавала её другим странам. Продавала честно: прежде – испытания на полигоне. Разобьёт снаряд плиту – не покупайте, навязывать не будем. Не разобьёт – выкладывайте денежки. Однажды под Петербургом шли такие испытания. Стреляли из мощных 229-миллиметровых орудий. Снаряды оставляли чуть заметную вмятину в плите, а сами раскалывались.

И тут произошёл случай – одну плиту поставили не той стороной к орудию – мягкой. Снаряды пробили её навылет. Все поняли ошибку, другие плиты ставили внимательнее. Англичане уже рассчитывали на крупный заказ, на большие деньги. Но на полигоне был Макаров. И он один из всех – такой уж был человек – задал себе вопрос: «Почему снаряд, ударив сначала в мягкий слой, так легко пробил потом слой закалённый, твёрдый?» После размышлений адмирал записал в дневнике:

«Так как… деформация снаряда происходит главным образом в первый момент соприкосновения вершины снаряда с весьма закалённым слоем плиты, то есть основания полагать, что если бы поверх закалённого слоя имелся бы хотя небольшой толщины слой из более вязкой массы, то снаряды не будут столь сильно деформироваться, так как головная часть будет работать, уже будучи как бы сжатой в вязком металлическом обруче, который и удержит снаряд от разрушения».

Через некоторое время англичан снова пригласили на полигон. По их броневым плитам теперь стреляли из 152-миллимегрового орудия. Первый снаряд пробил плиту и раскололся на две части. Второй, пробив, остался целым. В боевых условиях он взорвался бы в корпусе корабля.