Книга чудес, или Несколько маловероятных историй

Ругали его за то, что он глупый; ругали за то, что он растяпа; ругали за то, что любит поспать; ругали за то, что любит поесть; ругали за то, что в кино ходит охотно, а на лекции не очень охотно…

Если он не делал чего-нибудь, его ругали — почему не делает. А если делал — ругали, почему делает так, а не иначе. А если делал иначе — то почему делает иначе, а не так, как другие.

Ругали его даже за то, за что других хвалили.

Ляжет умный Миша поспать после обеда, и каждый, кто бы ни вошел в комнату, говорил так:

— Вот какой Миша умный. Пообедал и отдыхает.

Но, увидев, что глупый Ванечка снимает тапочки и топчется в одних носках у кровати, тот же вошедший говорит:

— Ну и глупый же ты парень, Ванечка! Почему бы тебе в библиотеку не сходить? Почему бы с умными людьми в футбол не поиграть? А то не успел пообедать — и уже отдыхаешь!

И Ванечка не обижался, когда его ругали, понимая, что ругают его справедливо, из самых лучших побуждений, желая ему добра и счастья.

Он действительно был глуповат, наш бедный Ванечка.

И лицо у него было глупое: ни очков, как у Миши; ни чубчика, как у Вити; ни чернильного пятнышка на подбородке, как у Пети Коржика. Никаких первичных признаков интеллекта!

И одежда была у него глупая: на голове он носил круглую глупую тюбетеечку, а на ногах — глупые тапочки.

И работа его не требовала ни умения, ни сноровки, ни сообразительности. Сидел он перед каким-то тупоносым станочком, нажимал какой-то тупоносый рычажок, и получались какие-то тупоносые штуковинки, казавшиеся потом бородавками на благородных и умных машинах, сверкавших в отделе готовой продукции.

Мы очень жалели нашего глупого Ванечку и старались помочь ему, чем только могли.

Когда мастер хотел перевести его на другую работу, добросердечный Петя Коржик говорил:

— Ванечку?.. На другую работу?… Да разве он справится? Нет уж, вы нашего Ванечку, пожалуйста, не трогайте!

А когда шли все вместе в кино, умный Миша говорил Ванечке:

— Ты только смотри на экран, а я тебе буду объяснять всё, что там происходит.

А когда знакомились в клубе с девушками, то красавчик Витя говорил девушкам:

— Вы на Ванечку не обращайте внимания, он у нас немного того… — И он покручивал пальцем возле своего лба.

Но одна девушка, которая была похожа на маленького зайчика, засмеялась и сказала Ванечке:

— Как жаль, что вы немного того… — и она тоже покрутила пальчиком возле своего лба, — а то мы с вами потанцевали бы вместе. — И она поглядела на Ванечку такими раскосыми, такими смеющимися и уже танцующими глазами, что он весь вспыхнул, как спичечная головка.

Но красавчик Витя сказал:

— Нет, вы уж не смущайте нашего Ванечку. Где ему танцевать! Лучше вы со мной потанцуйте!

Сверкали люстры. Гремела радиола. Все танцевали и веселились. А Ванечка стоял у стены в своей глупой тюбетеечке и глупых тапочках и тоскливыми глазами провожал бантик, похожий на заячьи ушки, который мелькал то справа, то слева, то прямо перед ним.

Когда кончились танцы, красавчик Витя подошел к нему и сказал:

— Оставь надежды, дружок! Где тебе засматриваться на девушек! Разве ты догадаешься, что надо сделать, если твои губы случайно окажутся возле ее нежной щечки?

В этот вечер красавчик Витя вернулся домой позже всех. Он вернулся влюбленный и ликующий и, взглянув на глупого Ванечку, который уже лежал в постели, воскликнул:

— Друзья мы ему или не друзья? Можем ли мы спокойно играть в футбол и шахматы, любить театр и девушек, развиваться физически и нравственно, когда наш любимый товарищ лишен всех радостей юности, потому что глуп, как новорожденный?

— По-моему, не можем, — сказал Петя Коржик. — Никак не можем!

— Всё ясно, ребята! — сказал умный Миша. — Мы должны чаще напоминать ему о его глупости, чтобы он не мирился с нею, а изо всех сил старался поумнеть. Не унывай, Ванечка! Не вешай носа, дружок! Мы не покинем тебя в беде. Мы будем напоминать тебе о твоей глупости так часто, как этого требуют от нас законы товарищеской взаимопомощи, и я уверен, что не пройдет и месяца, как ты поумнеешь.

И мы стали напоминать Ванечке о его глупости каждый день и каждый час, где бы ни были: дома или на заводе, в клубе или в столовой, в школе или в кино.

Но прошел месяц, другой и третий, а наш бедный Ванечка был всё таким же глупым.

Нет, мы не могли с этим примириться.

И однажды вечером, когда мы обсуждали этот вопрос, к нам в комнату зашел комендант.

Он окинул стены своим строгим комендантским взглядом, поскрипел на пороге хромовыми сапогами, заглянул под кровати, понюхал в углах, а потом уселся на самое почетное место — за столом.

— Здорово, товарищи! — сказал он.

— Здорово, — ответили мы.

— Не спим? — спросил он.

— Не спим, — ответили мы.

— Разговариваем?

— Разговариваем, — ответили мы.

И умный Миша встал перед ним, маленький и серьезный, сверкая большими очками на крохотном носике, и сказал:

— Очень хорошо, что вы зашли, так как одни мы не в силах решить вопрос, который нас весьма тревожит. Дело в том, что в нашей среде, — сказал он, — в нашей яркой и умной среде есть один глупый. Этот глупый — наш любимый товарищ, и мы желаем помочь ему всеми силами своего ума.