Книга чудес, или Несколько маловероятных историй

— О, это очень просто, — отвечу я. — В городе моего вымысла чудеса никого не удивляют, как в других городах никого не удивляет то, что каждый день из небытия в бытие приходят одни люди, а другие уходят из бытия в небытие, будто бытие и небытие — это смежные комнаты.

— Нет, — скажут здравомыслящие читатели, —

в наше время небывалого развития науки и техники никаких чудес быть не может. Всё в мире взвешено и измерено, всё разложено на составные части и рассортировано по полочкам. И в нашем сознании не осталось ни одной свободной полочки, куда удалось бы вам втиснуть что-нибудь такое, чего нельзя было бы объяснить. Потому что мы, к вашему сведению можем объяснить решительно всё, что было, что есть и что будет.

Но ты не слушай их, мой юный, мой славный попутчик! Мы с тобой сошли бы с ума от скуки, если бы могли объяснить всё, что было, что есть и что будет. Наверное, жизнь тогда показалась бы нам ничтожной, как выкуренная папироса, как сношенные носки, как билет на вчерашний спектакль. А ведь нам с тобой жить трудно, хорошо и весело потому, что всё в жизни начинается не там, где начинается, и кончается не там, где кончается; потому что жизнь — это постоянное, неуловимое рождение множества причин и следствий, причудливая игра противоречий, неожиданностей, исключений из правил. И мы с тобой не станем слушать тех старых ворчунов, для которых в жизни нет ничего необыкновенного. Мы не побоимся ни противоречий, ни несуразностей, ни насмешек, которые нас могут подстерегать на каждой странице. Ведь мы не преклонили колени перед моим жизненным опытом и азбучными истинами, ведь мы с тобой еще молоды, не правда ли?

Умный Миша

То, что умный Миша был умным, знали все: и официантки в столовой, и комендант в общежитии, и девушки в клубе, и сам умный Миша догадывался об этом.

А то, что глупый Ванечка был глуповат, тоже ни для кого не было секретом: ни для официанток в столовой, ни для коменданта в общежитии, ни для девушек в клубе. Да и сам глупый Ванечка тоже догадывался об этом.

Умный Миша был неутомим: придет с завода — и сразу за книги, или на лекцию, или на собрание. Он интересовался всем на свете.

А глупый Ванечка любил полежать. Придет с завода, поест, снимет тапочки — и на кровать. А интересовался он только тем, что можно потрогать руками.

Умный Миша любил спорить. Он мог спорить с кем угодно и о чем угодно. И рад он был спорить с утра до вечера и с вечера до утра, — только работа мешала.

А глупый Ванечка спорить не любил. Глупый Ванечка говорил, что споры ему отдыхать мешают. «Пусть умные спорят, — говорил глупый Ванечка, — а я тем временем отдохну».

И умный Миша никогда не спорил с глупым Ванечкой, потому что умные, как известно, не спорят с глупыми. Умному, как известно, интереснее поспорить с умным и переспорить умного, потому что какая же будет умному честь, если он переспорит глупого?

Но однажды случилось так, что умный поспорил с глупым. Больше поспорить ему было не с кем: все умные ушли на стадион, где в этот день играли «Спартак» и «Динамо». Только умный Миша не пошел на стадион, потому что он был слишком умным, чтобы интересоваться футболом. А глупый Ванечка не пошел на стадион, потому что он был слишком глупым, чтобы догадаться, что билет следовало купить заранее.

— Всё ясно, — сказал умный Миша, усаживаясь за учебник английского языка. — Всё совершенно ясно: в то время как одни работают ногами, другие работают головой!