Книга десяти заповедей

– Оставь женщину в покое! Почему, вы, мужчины, так любите своих женщин обижать? Или хотите мне сказать, что женщина первая нарушила наказ Божий?! И поэтому всегда виновата?! А что, Адама насильно яблоками кормили? А теперь без шуток. Обратимся к пятому пункту Закона: почитай отца и мать твою. Ещё раз – ОТЦА И МАТЬ! Союз «и» означает равенство! Мать, а значит женщина, равна отцу, мужчине. Как может мальчик почитать отца своего, если тот бьёт его любимую мать?! А? Я вас спрашиваю, женоненавистники! А ты, женщина, не бойся! Подойди ко мне! Забота мучает тебя, вижу! Я скажу тебе кое-что…

Он наклонился к испуганной женщине, стоящей рядом с продавцом с поникшей головой, что-то негромко сказал ей. Лицо её на глазах посветлело. Она низко поклонилась и отошла.

Владимир поднял руки вверх и стал певуче произносить слова:

– Слушай меня, Хеврон! Слушай! Скрижали Завета ставьте во главе своих священных писаний! Потому как в заповеди после слов «не убивать» поставлена большая жирная точка!

Неожиданно для всех русский разразился громовым смехом, резко оборвал его, сморщил лицо, втянул голову в плечи и стал прыгать на одной ноге, а потом закрыл глаза и завертелся волчком на месте. Окружающие его люди, только что со страхом и раболепием смотревшие на него, недоуменно переглянулись. У многих из них, как когда-то у Лизы, возникли сомнения:

– Кто он, этот безглазый человек? Посланник Божий или сумасшедший?

Владимир стал выбрасывать вперед руки и резким отрывистом голосом выкрикивать непонятные слова. Вдруг он открыл глаза, наклонился к рядом стоящей молодой женщине и заговорщическим тоном сказал:

– Знаете, что я вам скажу по большому секрету? Религиозные евреи – самые большие грешники на земле! А знаете, почему? Из-за гордыни! Их ведь избрал Бог! Только их! А мы с вами произошли от обезьян. Про то, что Христа распяли, я вообще промолчу. Такой милый молодой человек! А они его на Голгофу!

– Что ты на меня уставился? Еврей что ли? – внезапно обратился Владимир к пожилому человеку, стоявшему совсем рядом.

Мужчина под устремлёнными на него подозрительными взглядами испуганно замотал головой.

– Ну, давай! После всего сказанного назови меня антисемитом. Ну, давай, давай! – подзадоривал его русский.

Трясущийся мужчина выдавил из себя:

– Я – не еврей, я – араб. Я – мусульманин.

– А я – еврей! – весело продолжал Владимир. – Представляете? Вас же смущает мой нос. Кого-то в детском доме он тоже смущал, так что дразнили меня «грязным жидом». Не понимал я тогда… Да, ты не бойся! Пошли со мной! Я тебя к своим выведу, а то эти тебя побьют. И, судя по глазам, очень сильно…

Одна старушка, невысокая, сгорбленная от тяжёлой работы, пригласила его в свой дом отобедать. Владимир с радостью согласился. Он ел простую арабскую лепешку, запивая водой, расспрашивал хозяйку о детях, интересовался, заботятся ли о ней. Женщина гордо отвечала, что Бог послал ей хороших сыновей. Дрожащими руками она наливала ему воду, глаза её лучились от радости. Это привело русского в хорошее расположение духа. Он сказал:

– Да вознаградит Бог детей твоих! И тебе, мать, здоровья!

После трапезы слепой направился на израильскую территорию, в квартал Авраам-Авин, где поселился в гостинице Бейтар. В этой же гостинице уже несколько дней жили японские журналисты. Счастливое совпадение привело в восторг Акико. Она с бокалом коктейля уселась в кресле в фойе отеля, не сводя глаз с лестницы, ожидая, когда появится Владимир. Изаму сел рядом и принялся листать какой-то журнал.

К ним подошла Лиза и протянула книгу в белом переплёте. Изаму отказался и отдернул протянутую за книгой руку Акико. Лиза улыбнулась и отошла. Молодой человек, не отрываясь, смотрел ей вслед. Она была прекрасна, словно эльфийская принцесса из сказки! Её длинные, ниже пояса, золотистые волосы крупными локонами струились по белому вышитому платью. Такой красоты он в жизни не встречал, поэтому судорожно сглотнув, отвёл взгляд, а потом обнял свою девушку.

Только ближе к полуночи Владимир вышел из гостиницы, сел на ступеньки у входа, поднял голову к небу. К нему подошёл молодой человек и о чём-то спросил. Слепой нахмурился и недовольно пробурчал:

– Что вы мне надоедаете? Есть Закон, вот и соблюдайте его.

– Требуется разъяснение. Пожалуйста, господин Царёв! Как быть с прелюбодеянием? Что под ним понимается? Вот, например, мусульманину можно иметь много жен. А христианину? Один только взгляд с вожделением – уже прелюбодеяние.

Владимир улыбнулся и потрепал свои волосы:

– Ты прав! Седьмой пункт Закона – самый сложный для соблюдения. Я почему улыбаюсь-то – анекдот вспомнил. Спускается Моисей с горы: «Евреи, у меня для вас две новости: одна плохая, другая хорошая. С какой начать?». «Давай с хорошей!». «Сошлись на десяти…». «О-о-о-о! Ну, давай теперь плохую» «Прелюбодеяние вошло…». Ну, ведь смешно, правда? – он звонко рассмеялся, откинувшись назад. Потом резко оборвал свой смех, провел руками по влажным волосам и стал серьёзным: