Книга для матерей. Избранное

a. 

Наблюдение без языка делает людей такими, какими мы видим основную массу крестьян. Какими бы живыми ни были полученные ими чувственные познания о всем круге их жизни и деятельности, которые они носят внутри себя, они никоим образом не могут четко выразить эти познания и объясниться. Поэтому они полностью лишаются преимущества, которое состоит в том, чтобы, руководясь своими точными знаниями, с помощью языка двигаться дальше в своем развитии. Отсюда легко понять, почему большая часть крестьян находит в себе так мало стимулов и воли интересоваться чем-либо, кроме того, что близко затрагивает их лично, принося им пользу или вред. Постепенно они становятся равнодушными также ко всему кругу человеческих воззрений и познаний, даже к правде и справедливости, поскольку и эти краеугольные камни нашего счастья покоятся на наших знаниях и воззрениях.

Грустно, что такое равнодушие у подобных людей еще приходится считать мудростью. Когда в своем теперешнем состоянии они пытаются спорить о предметах, правильное рассмотрение которых возможно только при владении речью, они обычно оказываются побитыми первым же встречным, который умеет лучше говорить, чем они. Вред и унижение, которые в наше время испытывает в результате этого значительное большинство людей, тем сильнее, что эти люди в своем словесном бессилии живут среди современного мира болтунов; в нем болтливые пройдохи каждую минуту своим словесным трюкачеством затрагивают то, что этим людям дорого и мило. Такое неблагоприятное положение в жизни такого множества людей в значительной степени объясняется их первоначальным воспитанием.

Там, где к наблюдениям ребенка, которые он по Божьему произволению получает через свои органы чувств, при начальном обучении не прибавляются словесные средства выражения, там упущен начальный момент его образования и разорвана нить, которая в человеческом сознании всегда должна связывать воедино вещь и слово. А в результате разрыва этой нити мы настолько опустились, что даже не знаем больше, что мы знаем; в результате этого разрыва меньше всего мы обладаем силой точно выразить именно то, что мы знаем наиболее живо, наиболее совершенно. Дело дошло до того, что очень многие люди, когда они слышали, как наши дети свободно называют внешние части своего тела, заявляли, что знать это подобает лишь «стригущим овец и анатомам»; и все же это – знания, и настолько общие, что, если бы человека лишили четырех чувств и оставили ему только пятое, он все же обладал бы ими.

Следовательно, необходимо, чтобы ребенок, как бы наивен он ни был, узнавал через осязание каждый раз, когда он закрывает глаза, что он закрывает своими веками глазное яблоко, а каждый раз, когда он открывает глаза, именно через это чувство узнавал, что веки его сокращаются над его глазами. Более того, именно этот ребенок, который вскоре ежеминутно будет узнавать зрением, что все люди расправляют и вновь стягивают свои веки, – этот ребенок совершенно точно знает, что у него есть веки и что эти части его глаз растяжимы. Если же ему никогда не говорят, что эти части глаз называются веками и что свойство этих частей, благодаря которому они при закрывании глаз кажутся больше или занимают большее пространство, обозначается словом растяжимость, то есть относящиеся сюда знания его остаются без словесного выражения, то в таком случае это его законченное природное знание остается мертвым грузом внутри него, он никак не сможет использовать его по-человечески, то есть для укрепления и расширения своих познавательных способностей. Чувственное впечатление от этого восприятия не поведет его дальше, чем такое же впечатление поведет обезьяну, собаку или кошку, которые также через чувства осязания и зрения могут осознать наличие у себя век и их растяжимость. Но лишь подаренный нам Богом язык делает чувственные познания людей человеческими. Если к тому, что представляют из себя наиболее совершенные чувственные впечатления внутри нас, мы не добавляем слова и, напротив, наполняем голову словами, для которых чувства не дают нам подтверждений, то мы сами себя запутываем и истина не пребывает с нами.

Мать! Я повторяю еще раз, Бог все хорошо устроил. Беда в том, что люди даже самым примитивным образом не используют божественных благодеяний. Я хочу сказать, что природа сама насильно толкает нас на это использование, а человек не обращает внимания на то, что лежит у него под ногами.

Между тем состояние народа, находящегося во власти чувственного восприятия и отставшего только в области языка, являлось бы еще терпимым, если бы эти восприятия жили в нем самом, жили бы в любви.