Книга домыслов

Сев за компьютер, я отправил свое резюме на соискание должности в архив видеозаписей. Не совсем по моему профилю, но попытаться стоит. Через какое-то время резюме вернулось обратно. Место уже занято. Этого следовало ожидать. Я слушал, как волны разбиваются о скалы близ побережья. Мысли мои вертелись вокруг Алисы, сползающего в море дома, в котором я живу, и женщин-утопленниц. Я пытался заснуть, но не смог. Смирившись с этим, я занялся бумагами.

Чуть позже из спальни Энолы до моего слуха донеслось едва уловимое шуршание. Я отложил бумаги в сторону и заглянул в комнату сестры.

– Эй, ты не спишь?

Энола сидела, скрестив ноги, на полу посреди комнаты. Она ссутулилась и слегка покачивалась из стороны в сторону так, словно впала в молитвенный транс. Перед ней были выложены в линии карты Таро. Энола с необыкновенной быстротой, словно карточный шулер, выложила перед собой еще шесть рядов по шесть карт в каждом. Карты мелькали, словно рябь на поверхности воды. Как только последняя карта легла на свое место, Энола тотчас же одной рукой сгребла их все, перетасовала и снова начала раскладывать.

– Энола…

Сестра никак не отреагировала. Она продолжала упражняться, хотя в этом не было никакой необходимости. Каждое ее движение было выверено, словно у балерины. Колода карт была очень потертой. Рубашки потускнели и пожелтели. В прошлом, скорее всего, они были оранжевыми или, возможно, красными, но сейчас об их первоначальном цвете можно было лишь строить предположения. Уголки карт загнулись и пообтрепались. Старый картон. Такой нельзя хранить в сыром месте. Оттуда, где я стоял, видно было плохо, но мне показалось, что лица нарисованы несколько грубовато. Может быть, ручная работа. Сестра с меланхолическим видом вновь собрала карты. Я наблюдал за тем, как она совершает одно и то же действо. Разложить – собрать, разложить – собрать… Она напоминала человека, страдающего маниакальным синдромом. Казалось, она ничего вокруг не замечает.

Я вновь позвал сестру. Она меня не услышала. Она меня не видела.

Я прикрыл за собой дверь. Вернувшись в гостиную, я засел за «Принципы прорицания» и тут неожиданно вспомнил, где уже видел такое. Мама сидела за квадратным, окантованным металлом кухонным столом, а папа молил ее прекратить и идти спать. Мама же, раскачиваясь на стуле, упорно продолжала раскладывать карты. Карты со свистом рассекали воздух. «Паулина, – шептал папа, – пожалуйста».

Что-то явно не так с Энолой.

Я вышел с телефоном из дома. Ночь была теплой и душной. Он ответил после шестого звонка.

– Саймон! Святые небеса! Уже поздно!

– Извините, – произнес я.

– Ничего, минуточку…

Я слышал, что он перед кем-то извиняется. Потом женский голос что-то пробормотал в ответ. Должно быть, это его жена. Приглушенные шаги. Скрип открывающейся и закрывающейся двери.

– Что случилось?

– Я кое-что нашел.

– Что?

– Это касается моей семьи. Мне кажется, в журнале упомянуты имена кое-кого из моих предков. И еще. Они умерли… Ну конечно, все когда-нибудь умирают, но они умерли очень молодыми. На протяжении нескольких поколений все женщины моей семьи тонули.

Повисла тишина. Я слышал плеск волн, стрекотание цикад, шум крови у меня в ушах.

– Мартин! Вы ведь знаете, что моя мама покончила жизнь самоубийством?

– Она утонула, – помолчав, произнес Черчварри.

– Так же, как и ее мама, и мать моей бабушки, и так далее.

– Я… Э-э-э…

Похоже, у старика сбилось дыхание.

– Сегодня ко мне приехала сестра. Она ведет себя точно так же, как мама.

После недолгого молчания Черчварри сказал:

– Полагаю, что под впечатлением прочитанного вы сильно этим обеспокоились. Извините.

Светало. На рассвете даже невозможное кажется возможным. Столько женщин, которые утонули…

– Я предпочитаю верить не в проклятия, а в факты, – произнес я.

Тихий глотательный звук, донесшийся до моего слуха через тысячи миль расстояния.

– Конечно, – быстро отозвался Черчварри. – Однако, если появляются определенные доказательства, расследование не помешает.

– Мне кажется, что во всем повинны сезонная депрессия и низкий уровень серотонина.

– Вполне вероятно, – поддакнул букинист.

– В любом случае мне бы хотелось узнать, с чего все началось, если у этой истории вообще есть начало.

– Да, разумеется.

– Если, конечно, вообще это можно узнать.

Черчварри и на этот раз со мной согласился. Я чувствовал себя так, словно мы оба топчемся на одном месте, ожидая, что другой возьмет инициативу в свои руки.

– Если вы полагаете, что я смогу быть вам полезен… – начал он первым.

– Сколько времени вы занимаетесь книгами?

– Отец открыл магазин, будучи еще совсем молодым, так что мы уже довольно долго в этом деле.

– Значит, вы знаете людей, которые могли бы выяснить для меня кое-что такое, чего я сам выяснить не смогу?

Букинист откашлялся.

– Саймон! Я как раз и есть тот человек, к которому люди обращаются, если хотят добиться невозможного. Я с удовольствием помогу вам в ваших поисках. Для меня это будет сродни приключению. Кисмет[7].

Вот только особой радости в его голосе не было.