Книга драконов

То, что дракон возник случайно, не умаляло любви Лакки к нему. С того момента, когда она увидела, что ее научный проект содержал такой фундаментальный изъян, что в одно мгновение произвел крошечного, ошеломленного, мигающего глазками дракона, такого мелкого, что он мог поместиться в чайной ложечке, которую держала бы другая чайная ложечка (он вправду был настолько мал, что Лакки едва его не проворонила; это стало бы трагедией – тогда она не только провалила бы свой проект, но и упустила бы шанс подержать в руке дракона, которого, она уже знала, будет любить до скончания времен), Лакки разом поняла, что сейчас ее жизнь станет куда прекраснее, чем была прежде. Она подхватила дракона и уставилась на него, потрясенно разинувшего рот.

– Не бойся, – прошептала она с колотящимся сердцем, – я о тебе позабочусь.

Отныне и вовеки веков, знала она в душе. Само собой. Она не то что сказала «да», а скорее признала, что это «да» предрешено и что казавшаяся случайной вселенная сплела заговор, чтобы принести невероятно крошечного дракона на ладонь почти десятилетней девочки, бесспорно достойной самого лучшего.

Ее научный проект – или то, что от него осталось, – стал пузыриться и пениться. Странное свечение на его поверхности приобрело более зловещий блеск. Края стеклянной мензурки загнулись и задымились. Лакки было все равно. Она с изумлением смотрела на крошечное существо у себя на ладони. Дракончик – не больше лимской фасолины – смотрел на нее в ответ.

– ЛЮСИНДА БЕВИНГТОН-КОУТС!

Лакки подскочила, услышав свое имя, и в ужасе посмотрела на учителя, который несся к ней через весь класс, словно разъяренный носорог.

– Что, черт возьми, вы наделали? – В голосе мистера Шоу ощущалось разочарование и непреклонность. Лакки была совершенно уверена, что он не видел дракона у нее на ладони, глядящего на свою новенькую вселенную относительно крупными зелеными глазами, мокрыми от слез. Но на всякий случай быстро накрыла ладонь другой рукой и уставилась на учителя, надеясь, что ее лицо обрело достаточно невинный вид.

– Да, мистер Шоу? – спросила она, убрав сложенные чашечкой руки под стол.

У мистера Шоу были крупные мышцы и мощная шея. Вдоль шеи проходило по две вены с каждой стороны, которые вздувались, когда он сердился, – как вздулись они и сейчас. Его не волновало, что у Лакки в руках. Его волновала сверкающая, тающая, воспламеняющаяся масса перед ней.

– Отойдите, – приказал он отрывисто, поливая все это из огнетушителя. – ОТКРОЙТЕ ОКНА, – крикнул он Мари и Анджи. – Сию же минуту. Нам сейчас меньше всего нужно, чтобы во всем здании сработала пожарная сигнализация. Вы двое! – Он указал на Уоллеса и мальчика, который всегда с ним сидел и чьего имени Лакки никак не могла запомнить. – Встаньте на парты и помашите тетрадями у датчика. ВСТАТЬ, СОЛДАТЫ! – Мистер Шоу когда-то служил в армии, где обучал солдат выстраиваться в ровные ряды, бегать по тридцать миль, стрелять из автоматов и говорить «ЕСТЬ, СЭР!», прежде чем решил заняться кое-чем посложнее – преподаванием в четвертом классе. По крайней мере, так он рассказывал. Иногда он заставлял всех чувствовать себя бегущими через зону боевых действий, где опасности подстерегают на каждом шагу, а ноги болят после изнурительного дня в тяжелых ботинках. Он часто называл учеников солдатами и говорил им, что учеба, как и жизнь, это бой. Себя он называл командиром и часто говорил, что как минимум на время урока «ваши души принадлежат мне». Это он особенно любил повторять.

Лакки была не согласна. Но говорить об этом учителю не стала.

– Мисс Бевингтон-Коутс, я откровенно вами шокирован. Я ожидал гораздо лучшего. Вы весь день отвлекались. ЭТО НЕПРИЕМЛЕМО. Отвлечение ведет к разрушительным последствиям. Никогда об этом не забывайте. – Он открыл журнал и с нажимом провел изящную линию. Несомненно, двойка.

Лакки в жизни не получала двоек за классные проекты. Но эту восприняла с достоинством и решимостью, с гордо поднятой головой и хладнокровным выражением лица. Потому что с этой двойкой у нее появился дракон

. Пусть о нем никто и не знал, пока он ползал по пространству между ее ладоней, исследуя их линии и впиваясь в кожу крошечными коготками. О нем никто и не мог знать. Это все-таки был ее дракон. В ней почему-то поселилась уверенность, что если кто-то в школе узнает, то дракона у нее отберут, и от самой мысли об этом ей стало невообразимо грустно, она даже испугалась, что от этого у нее разорвется сердце.

– Прошу прощения, мистер Шоу, – сказала она.

– Я напишу имейл вашим родителям, и особенно укажу в нем на вашу беспечность. Полагаю, они примут соответствующие меры.

– Разумеется, – сказала Лакки.