Книга душ

– Тони. Господи, разве они не могли отправить сюда кого-то другого? – Энгус Кадволладер посмотрел на него снизу вверх, медленно и осторожно поднялся с колен, потом помог сделать то же самое ассистентке. Ступил на лесенку, и только выбравшись наверх, продолжил, удивленно задрав бровь: – Мне-то сказали, что ты в Абердине. А ты, оказывается, вот как неудачно подгадал.

– Я и был в Абердине, – ответил Маклин; такое чувство, что на пронизанном ветром кладбище он побывал лет сто назад. – Ну, рассказывай, что у нас здесь.

Кадволладер стянул резиновую перчатку и пригладил ладонью мокрые волосы.

– Трудно сказать, откуда именно она сюда попала. Почти наверняка ее принесло потоком из какого-то места выше по течению. Тело очень чистое. Но в воде она пробыла недолго.

– Причина и время смерти?

– Ох, Тони. Каждый раз ты спрашиваешь, и каждый раз я отвечаю, что не знаю. Отвечу, но попозже. Очевидно, ей перерезали горло, но это могло произойти уже после смерти. Что касается времени – погода холодная, и она в воде. Но если тело не держали в холодильнике, то от двенадцати до двадцати четырех часов назад. Максимум – полтора дня.

– Синяки? Следы веревок или наручников?

– Тони, она в трех метрах под нами, в бетонированном русле, где два человека едва помещаются. Отвезем тело в морг, и тогда я скажу тебе, от чего бедняжка умерла. – Кадволладер похлопал Маклина по плечу мокрой ладонью. – Здесь мы больше ничего не найдем.

Кадволладер кивнул одному из криминалистов, и тот засеменил за помощью. Следом за ним они поднялись через дрок к насыпи, и в этот момент снова налетел ливень. Судмедэксперт поспешил к машине, Трейси запрыгнула на переднее сиденье, даже не снимая белого комбинезона. Маклин торопливо влез на заднее.

– Тони, это не то же, что раньше, – сказал Кадволладер. – Это – не жертва Рождественского маньяка!

– Ты уверен, Энгус? Выглядит слишком похоже.

– Я постараюсь не тянуть со вскрытием, но ты и сам знаешь, что я имею в виду. Он сидел за решеткой с самого начала тысячелетия. А теперь мертв. Это что-то другое. Кто-то другой.

Маклина передернуло, но он не был уверен, холод тому виной или что-то еще.

– Надеюсь, ты прав, Энгус.

Неровный шум мотора, работающего на холостых оборотах, и пар, поднимающийся спиралью во влажную тьму, выдавали местоположение полицейской машины, в которой отогревался сержант Прайс. Маклин постучал по затуманенному стеклу, и сержант опустил его с видимой неохотой.

– Вам сегодня повезло, – обрадовал его Маклин.

– Это еще как?

– А так, что мне нужно, чтобы дорога была перекрыта на полкилометра в каждую сторону. Как только рассветет, сюда прибудет поисковая группа – прочесать окрестности. В мое отсутствие никто не должен здесь сдвинуть ни одного камушка. Договорились?

– Так у меня смена через час кончается. И работы еще…

– Сержант, чтоб я этого больше не слышал. Мы расследуем убийство, так что поработаете сверхурочно. Я вернусь на рассвете и первое, что ожидаю увидеть, это вашу приветливую улыбку.

9

Он бродит по улицам, едва отдавая себе в этом отчет, ноги сами несут его по маршруту, знакомому еще с патрульных времен. Размеренный ритм – шарканье кожаных подошв по асфальту – действует как анестетик, помогая приглушить мысли и чувства, готовые вновь нахлынуть при каждой паузе, на каждом углу. Но думать слишком больно, поэтому он идет и идет.

Что привело его сюда? Он и сам не знает. Причина должна быть, но если о ней задуматься, есть риск дать волю и другим мыслям. Лучше просто идти, куда несут ноги. Это букинистический магазин, здесь пахнет пылью, как в библиотеке. Узкие проходы между рядами, над головой нависают полки, уставленные бесчисленными шеренгами слов. Он ведет пальцем по неровным корешкам, продвигаясь к стойке продавца в глубине магазина. Он пришел сюда с определенной целью. Ему нужно что-то сказать продавцу.

За стойкой – никого. Валяются несколько потертых книжек в мягких обложках, каталог раскрыт посередине, видимо, хозяин записывал в него новые поступления, когда его отвлекли. Позади стойки – дверь в небольшой кабинет. Он проходит в дверь, не вполне понимая зачем.

В кабинете тоже никого нет. Пара конторских шкафов, на полке под окном, выходящим в неухоженный дворик за магазином, – ряд книг. Бо́льшую часть кабинета занимает антикварный письменный стол. На столе – ничего, только лампа и большая старинная книга в кожаном переплете.

Заметив книгу, он почему-то вздрагивает. Он что, уже видел ее раньше? Он не знает и не хочет об этом задумываться. Думать слишком больно. Но книга не отпускает, тянет к себе, словно магнит, шепчет на ухо, приглашает открыть себя и начать читать.