Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

Сюй молча отошел от друзей и побрел домой. В голове вертелись мысли: «То, что сказал приятель, означает, что для меня еще не все потеряно! Но мне надобно его опередить!» Не откладывая своего решения в долгий ящик, Сюй тотчас начертал на своей именной карточке слово «Позднорожденный»[156] и отправился с визитом к родителю юноши Жуйлана. Вот, мол, пришел засвидетельствовать свое почтение, давно наслышавшись о вашем достойном имени. Об отроке он заикнуться побоялся, но, к счастью, при встрече присутствовал сам Жуйлан, который поторопился отвесить гостю почтительный поклон.

— Ваш сын вполне взрослый юноша и, конечно, владеет кистью, пишет сочинения! — сказал гость Ю Шихуаню. — Дозвольте позднорожденному пригласить юношу в свою литературную общину. Что скажете, любезный?

— Мы простые люди, а потому даже не смеем мечтать об ученой славе, тем более об успехах на научной ниве. Мой сын немного овладел грамотой, но только для того, чтобы составлять в лавке счета. Весьма благодарен вам, почтеннейший, за ваше любезное предложение, мы охотно его примем.

Сюй Цзифан успел обменяться с юношей многозначительными взглядами, что не ускользнуло от внимания родителя. Ю Шихуань догадался о подлинной цели визита гостя. Иначе с какой стати известному в их местах человеку приходить в дом простолюдина да еще с визитной карточкой «Позднорожденного». Однако старик не показал вида, что понял намерения Сюя. Они какое-то время побеседовали втроем, и гость откланялся.

На следующий день лавочник отправился к Сюю с ответным визитом. Жуйлан попросил отца взять его с собой, на что родитель согласился. Хозяин дома, предчувствуя, что такой визит рано или поздно состоится, встретил гостей весьма торжественно и даже воскурил благовония. Во время беседы хозяин и гости старались превзойти друг друга в церемонных речах и разных приятных словесах. Наконец, после довольно длительного визита, гости откланялись и удалились.

Любезный читатель, ты, возможно, спросишь, почему Ю Шихуань проявил подобную настырность. Ведь он, конечно, прекрасно понимал, что Сюй собирается их облапошить. Отчего он не выразил ни малейшего противодействия? Он, как говорится, не только собственными руками открыл врата разбойнику, но еще умудрился проводить его до внутренних дверей! В чем здесь дело, в чем был его расчет? Надобно тебе знать, любезный мой читатель, что в тех краях греховное поветрие получило столь широкое распространение, что никто не считал его деянием зазорным или постыдным. К тому же лавочнику нынче позарез нужно было вернуть долги и захоронить останки обеих жен. Он надеялся покрыть свои расходы с помощью сына. Вот почему он не остановил лукавца Сюя. Существует на сей счет такая поговорка: «Заранее зная о добром вине, он намеренно нарушил застольный приказ!»[157]

Одним словом, лавочник вроде как по своей воле дозволил сыну пойти по гнусному пути. Но если это так, то почему в день торжеств перед уходом сына на гулянья старик так строго напутствовал отрока: не ходи, мол, с чужим человеком в безлюдное место, не веди, мол, ни с кем разговоры. К чему были все эти наставления? Надо вам знать, что «южное поветрие» в Фуцзяни чем-то походило на церемонию женитьбы, которая, как известно, разделяется на помолвку и «повторное возлияние вина». Если невеста осталась целомудренной, за помолвкой следует «повторное приглашение» с «тройным чаепитием и шестью церемониями»[158]. Только после подобных ритуалов свадьба может считаться завершенной. Случается, однако, что из-за отсутствия строгости в семье невеста оказывается уже «опробованной», а потому ее в народе величают «надломленной ивой» или «сорванным цветком». И все же, несмотря на это, она не считается вконец потерянной вещью — рано или поздно даже поломанная вещица найдет своего покупателя. Правда, в этом случае ей, как говорится, придется «следовать за ветром и волной», то есть она находится во власти случайных обстоятельств. Увы, перед ней уже не раскроется «ширма с птицами», и вряд ли девица сможет в таком случае подобрать себе достойного супруга. Словом, торговец не собирался действовать опрометчиво и ждал удобного момента, чтобы совершить сделку. Это называется: «Сокрыть яшму в деревянном ларе, надеясь на щедрого покупателя».

Однако вернемся к испытанию «прелестных отроков», которое, как мы знаем, состоялось в городе Синхуа. Из этого события жители всех краев узнали, что первое место занял юноша по имени Ю Жуйлан, которого сразу же нарекли чжуанъюанем — Первейшим[159]. Ученые друзья-литераторы из этого уезда, имевшие маломальский достаток, пускали обильную слюну, когда поминали имя юноши. И лишь те, кто в жизни испытывал нужду, нехватку в еде или одежде, не слишком мечтали о «лебедином мясе». Разные слухи и разговоры в конце концов дошли до ушей отца Жуйлана, который в беседе с близким человеком однажды признался: