Книга двух путей

Я запомнила ту ночь еще и потому, что утром мы проспали. Подскочили, точно ошпаренные, и опрометью бросились бежать в сторону Диг-Хауса, чтобы успеть вернуться до того, как встанут его обитатели. Но когда ввалились на кухню, остальные пять аспирантов и профессор Дамфрис уже вовсю завтракали.

– Хвала богам, – не отрывая глаз от своего кофе, произнес Дамфрис. – Теперь мы можем больше не притворяться, будто не знаем, чем вы двое тут занимаетесь.

Я так сильно покраснела, что мое лицо, казалось, вот-вот расплавится. Пробормотав нечто нечленораздельное, Уайетт протянул одеяло Хасибу и опустился на стул рядом с моим. Мы боялись касаться друг друга. Мы боялись даже дышать.

– Вы не единственные, кто слышит стук гуляющей плитки, – сказал Дамфрис и, повернувшись ко мне, добавил: – Передай, пожалуйста, сливки.

На складе древностей в Эль-Минье произошел прорыв водопровода, что сделало невозможным доставку туда саркофагов, как было запланировано изначально. К счастью, хранившиеся на складе артефакты не пострадали, но вход в само здание стал труднодоступным, в связи с чем принято решение перевезти находки для дальнейшего исследования на склад в Диг-Хаусе, установив при этом дополнительную полицейскую охрану.

Это также обеспечивало нам с Уайеттом круглосуточный доступ к саркофагам. Таким образом, я могла, едва протерев глаза, приступить к изучению «Книги двух путей». Но все мои мечты о том, как мы с Уайеттом будем голова к голове расшифровывать изображения на днище саркофага, рассыпались в прах, когда я поняла, что впереди еще очень много работы и не мне решать, что следует анализировать в первую очередь.

Пятнадцать лет назад я писала диссертацию о том, что саркофаг является микрокосмом не только гробницы, но и Вселенной в целом. На базовом уровне каждый погребальный текст содержит информацию, которая понадобится усопшему в загробном мире. Но если чуть-чуть уменьшить масштаб, то сам саркофаг становится космосом в миниатюре: начиная с нарисованного на крышке неба и кончая картой «Книги двух путей» на днище и мумией посередине. А если уменьшить картинку еще немного, то и сама гробница, с часовней, общественным пространством, подземной погребальной камерой и саркофагом, становится символическим отображением слоев Вселенной.

Но здесь, в Диг-Хаусе, мы проводим еще более углубленный анализ. Внешний и внутренний саркофаги, со стенками высотой примерно метр – оба нетронутые – покоятся на отдельных козлах. Мы установили подмости, чтобы можно было спокойно заглянуть внутрь, но в любом случае столь мелкий текст невозможно рассмотреть детально. Остается лишь рассчитывать на то, что Альберто сумеет сделать фотографии с помощью камеры на длинном штативе.

Я уже начала копировать рисунки на саркофагах, обводя их на айпаде так, чтобы Альберто мог преобразовать изображения в цифровой 3D-вид. Уайетт велел начинать с рисунков внутри внешнего саркофага, настолько потрясающих, что у меня вряд ли получится передать их неземную красоту. На экране я вижу отдельные мазки кисти художника, растушевку и все детали росписи – охрой, белилами, лазурью, – расположенной там, куда повернута голова Джехутинахта. На стенке изображена голова козерога с волнистыми рогами и узорчатыми ушами. А еще огромный терракотовый церемониальный кувшин для вина – объем изображению придают белые блики с одного бока кувшина. Столы, ломящиеся от овощей, фруктов, мяса, хлебов. Там же кусок туши вола с пятнистой шкурой, свернутая веревка с четко выписанными волокнами и, наконец, великолепный гусь с большими крыльями и пестрыми перьями, крапчатость которых подчеркнута всеми оттенками серого. Самая интригующая деталь росписи – аляповатая фальшивая дверь, через которую душа Ба может ускользать из гробницы в загробный мир. На дальней стенке саркофага помещен текст с подробным перечислением праздничных даров от фараона и Осириса.

После часа кропотливой работы за айпадом у меня дико горят глаза. Я отчаянно тру их и смотрю на Уайетта. Погруженный с головой в изучение изображений на своем айпаде, Уайетт, беззвучно шевеля губами, транслитерирует про себя сфотографированные Альберто тексты на стенках внутреннего саркофага. В принципе, в «Текстах саркофагов» содержится 1185 отдельных заклинаний, и теперь Уайетту предстоит узнать, какие именно из них использовал Джехутинахт.

Поскольку Уайетт не обращает на меня внимания, я бросаю взгляд на внутренний саркофаг. Так же как и на внешнем саркофаге, на передней панели изображены два глаза Гора – udjat, – и это выстраивается в один ряд с парой глаз Гора, нарисованной над фальшивой дверью, словно мумия может выглядывать с помощью обеих пар глаз через дерево наружу, чтобы рассмотреть роскошную роспись, которую я копирую с внутренней части внешнего саркофага. На днище саркофага – характерная волнистая карта «Книги двух путей». Порывшись в файлах, я нахожу сделанные Альберто фотографии.