Книга Иисуса Навина

Титул «служитель Моисеев», принадлежащий Иисусу Навину[206], характеризует положение последнего по отношению к своему «господину» (Числ. 11:28). trwm, мешарет – более почетное звание, чем dbi («раб», «слуга»), и может быть переведено не только как «служитель», но и как «помощник», «исполнитель» (чьей-то воли). Так позднее именуются в Израиле царские вельможи, исполнители царской воли

[207].

Иисус Навин верно служил Моисею и его закону. «Здесь под Моисеем разуметь должно закон, а под Иисусом соименного ему Спасителя… Как же Господу нашему Иисусу Христу приличествует дело служения? Об Иисусе Навине сказал писатель: рече Господь Иисусу Навину, служителю Моисееву. И Апостол, как слышим, говорит: «Иисус Христос сделался служителем для обрезанных – ради истины Божией, чтобы исполнить обещанное отцам» (Рим. 15:8); и еще: «Когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего, Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление» (Гал. 4:4–5). Посему наименован Христос Иисус как бывшим под законом, так и служителем обрезанных»[208]

.

Итак, пока был жив Моисей, ему преданно служил Иисус Навин; со смертью Моисея наступает время предводительства Иисуса. Он выходит из-под тени законодателя и приступает к исполнению своей миссии. Моисей, раб Мой, умер; итак, встань, перейди через Иордан сей, ты и весь народ сей, в землю, которую Я даю им, сынам Израилевым (1:1–2).

В типологии Иисус Навин – Иисус Христос служение Иисуса Навина Моисею – это подчинение Иисуса Христа Закону, «исполнить» (Мф. 5:17) который пришел Спаситель. Смерть Моисея – это конец власти Закона. Моисей не входит в землю обетованную – Закон не может ввести в царство благодати, в Церковь Христову, в жизнь вечную. Туда вводит Иисус, при жизни Моисея бывший его верным служителем, а по его смерти оставивший пустыню и вступивший в Ханаан. Так и Христос согласно раннехристианской типологии вводит народ Божий в Царство благодати не раньше смерти Закона, олицетворяемого Моисеем. «Надлежало, чтобы Моисей вывел народ из Египта, а Иисус ввел его в наследие, и чтобы Моисей, как и Закон, имел конец, а Иисус, как Слово и неложный прообраз Ипостасного Слова, был проповедником для народа»[209]. «И когда Моисей закончил свое жизненное течение, ему было сказано Богом: взойди на эту гору и умри, ибо ты не введешь моего народа в землю. И он умер по слову Божию, и Иисус, сын Навин, вступил на его место»

[210].

Климент Александрийский приводит в «Строматах» весьма интересную легенду, связанную со смертью Моисея. В самый момент смерти Иисус видит его вознесенным двумя способами: на небо в сопровождении ангелов (это перекликается с апокрифической книгой «Вознесение Моисея» и, возможно, имеет ее своим источником) и на гору для последующего погребения в долине. Имел это видение и Халев, но, поскольку он не был столь чист, как Иисус, ему была открыта лишь земная, телесная часть видения – погребение Моисея, а не его вознесение. Этот рассказ, имеющий явно иудейское происхождение, служит для Климента иллюстрацией его способа интерпретации Священного Писания: «Одни видят только тело, или букву Писания – это как бы тело Моисея; другие, напротив, уразумевают сокровенный смысл – это те, кто разыскивают Моисея в компании ангелов»[211]. Это аллегорическое, «духовное», как его обозначил Ориген, прочтение Писания, умение «видеть сквозь презренную плоть буквы дух смысла» позволяет, по мысли великих александрийцев Климента и Оригена увидеть Моисея живым и прославленным, каким его видел Иисус, а не мертвым и погребаемым, каким его видел Халев.

Смерть Моисея – одна из излюбленных тем для проповеди у Оригена. Розарио Сконьямильо считает эти проповеди «одними из самых красивых и трогательных страниц, посвященных прошлому Израиля и настоящему Церкви»[212]

. В одной из проповедей он обращается к тому же апокрифическому рассказу, что и Климент. Многие современные исследователи[213] полагают, что источником для него служило «Вознесение Моисея». Ориген пишет: «Наконец, в одной книжке, не содержащейся, впрочем, в каноне, описывается это таинство в образе видения двух Моисеев: одного – живущего в духе и другого – мертвого в теле. Изумительно то, что было сокрыто: если желаешь буквы Закона, бесполезной и пустой… – это есть Моисей, мертвый в своем теле; если можешь снять покрывало Закона и понять, что закон – духовен, – это есть Моисей, живущий в духе!»[214]. Он строит свою проповедь о смерти Моисея на противопоставлении Моисея и Иисуса, левитского культа и христианского культа:

«Если видишь Иерусалим разрушенным, алтарь свергнутым, и не видишь больше нигде ни жертв, ни приношений, ни возлияний, ни священников, ни первосвященников, ни левитского служения, когда видишь, что ничего этого больше нет, тогда скажи: Моисей, раб Божий, умер.