Книга Легиона (Журнальный вариант)

Когда Марго добралась до Паулс, Платон уже пришел в себя, но был очень слаб и полулежал на диване в гостиной, а Лола сидела в кресле в противоположном углу комнаты, вся напружиненная, и смотрела на него, как кошка на бульдога. Вся левая рука Платона, от короткого рукава футболки до кисти, была залита йодом и выше запястья неумело забинтована. В верхней части лба набухала шишка.

Лола говорила вяло, иногда запинаясь и обращаясь исключительно к Марго, будто Платон был неодушевленным предметом.

- Как только он вошел, я пожалела, что впустила его. Небритый, помятый, пьяный, глаза безумные. Уставился на меня и молчит. Я, естественно, спрашиваю, что он должен мне сообщить. А он опять молчит. И вдруг такую понес околесицу... воспроизвести не берусь...

- И все-таки? - жестко подстегнула ее Марго.

- Примерно так: ну что теперь скажешь? Или больше не надо? Не надо, наверное. А если тебе той же монетой? Так надо или не надо?.. И дальше в таком же духе. Я говорю: уходите немедленно, милицию вызову. А он вроде как и не слышит. И вдруг выбросил вперед руку... так резко и точно, для пьяного даже странно... и схватил меня за плечо, будто клещами... наверняка синяки остались... Тут же достает из кармана нож перочинный и так ловко, одной рукой, лезвие открывает. Я, чтоб его отвлечь, говорю: вы что же, этой смешной игрушкой меня зарезать хотите? А он звереть начал. Я попробовала нож у него выбить, не вышло... держит удивительно цепко...

- Он хирург,- пожала плечами Марго.

- Я стала дергаться, и на мне разорвалась блузка. Лифчиков я не ношу, стало быть, грудь - целиком напоказ, и он на нее глазеет. Но держит меня за плечо по-прежнему крепко. А я уже к этому времени основательно сдрейфила. Так чего же вы, говорю, хотите: переспать со мной или зарезать? Черт с ним, думаю, стерплю как-нибудь, а тем временем соображу, как выкрутиться. И вдруг у него лицо застыло, глаза не видят, как пленкой подернулись, меня отпустил, да и вообще перестал замечать, отвернулся в сторону и начал этим проклятым ножом кромсать себе руку. А у меня - жуткий страх и отвращение, до спазм в горле, будто сразу весь воздух заменили чем-то другим. Ну, в общем, то самое. А из него кровь на ковер капает. Я начала орать несусветное что-то: прекратите и уходите! Так он просто не слышит. Схватила первое, что под руку подвернулось, и треснула его по башке.

- И что же это было? - с любопытством спросила Марго.

- Теннисная ракетка.

- Ладно,- объявила Марго,- спасибо тебе за ласку, я его увожу... Теперь слушай. Я займусь этим делом всерьез. Все, что сейчас рассказала, ты по свежаку запиши. И еще. Распиши мне за шесть суток, с десятого по пятнадцатое, где ты бывала. Без беллетристики, только время и место. Но постарайся не пропустить ничего, даже если куда на десять минут заезжала. Хочу понять, как ОНО мою квартиру накрыло. И вообще будь внимательна. Видишь, как ОНО действует: бьет вроде как вслепую, но иногда попадает.

По пути домой, в такси, Марго спросила:

- Тебе нечего к ее рассказу добавить?

- Нечего.

- То-то ты молчал, как немой.

- А что мне еще оставалось? Я и так, мягко говоря, ей вечер испортил.

- Да уж, сегодня ты отличился... Ничего, стерпит. Ей не привыкать, судьба такая. Зато мы пронаблюдали, как эта штука работает. Вот уж воистину: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

- Как знать... есть вещи, которых лучше вообще не видеть.

- Пока не начнешь следствие.- Она сама удивилась резкости своей интонации, но смягчить впечатление не пыталась, и разговор оборвался.

И только уже на лестнице, остановившись передохнуть на площадке между этажами, он заговорил снова:

- Один маленький штрих. Я, конечно, виноват перед ней. Но тем не менее: она мне отчетливо неприятна.

- Это в каком же смысле? - спросила она скептическим тоном.

- В биологическом. Где-то внутри нее, в самой глубине, есть нечто инопородное, какая-то чуждая молекула, что ли... и, возможно, опасная. Причем она сама наверняка об этом не знает.

Марго полностью сосредоточилась на том, чтобы не дать заметить Платону, какое удовольствие доставило ей его заявление - словно приятная, теплая волна распространилась по всему телу. Мужики все подряд на Лолку бросаются, что голодные псы на кусок мяса, а вот он - из другого теста.

Когда он заснул, перед тем как выключить свет, она собрала и вынесла из комнаты все колющие и режущие предметы, ворча под нос:

- Профессия... ничего не поделаешь.

Проснулась она от ощущения, что в доме творится что-то неладное. Уже начинался рассвет, и в комнате было серо. Она прислушалась - из гостиной доносились невнятные звуки, не то сопение, не то тихий хрип, и какое-то шуршание.