Книга Мертвых

«Кто же стреножил Садыкова, который зарекся не выходить из машины? – размышлял Томский. На ум ему пришел профессор Хмельницкий, который как-то ухитрился выжить с перерезанным горлом. – Что, если пожиратель душ и тел смог пережить и огненный ад в башне? Если так, то на внедорожник напал именно он вместе с уцелевшими пучеглазами. Чудно, но вполне возможно. Итак, актив: у меня есть оружие, продовольствие и лекарства. Мне известно почти все о том, как спасти жителей Жуковки. Пассив: я лишен средства передвижения, не знаю, где нахожусь, а нога сильно болит и нуждается в покое».

– Все не так уж плохо… Легко отделался, – произнес уже вслух Толик.

Он проглотил пригоршню аспирина, собрал в рюкзак все, что могло пригодиться в пути. После того, как полюбившаяся мультикомпрессионная винтовка была перезаряжена, Томский повесил на одно плечо автомат, на другое – рюкзак.

Осталось выбрать направление, в котором идти. Толик вернулся в салон внедорожника в надежде найти компас, перевернул там все вверх дном. Садыков компасом, судя по всему, не пользовался, потому что карты держал в голове. Тут Томский пожалел о том, что не научился ориентироваться по звездам. Побродив минут десять вокруг джипа, он увидел в свете фонарика что-то похожее на тропинку. По крайней мере, трава росла там не так густо, как везде.

Присев на корточки, Томский раздвинул руками траву. Между стеблями чернел фрагмент потрескавшегося асфальта – дорога. Неизвестно куда ведущая, но дорога. Толик пошел по ней, надеясь отыскать ориентир, по которому мог бы определить свое местоположение.

Когда Анатолий прошел по дороге метров двести, что-то заставило его оглянуться. Он увидел стоящего на крыше машины Хмельницкого.

Не по-человечески живучий профессор смотрел вслед беглецу, но не предпринимал никаких действий. Скрестив руки на груди, он поднял голову к небу и внимательно рассматривал тучи. Затем спрыгнул на землю. Возле него тут же появились два гипноса. Нагие, грязные, как кочегары, длинноволосые мужчины слушали то, что говорил им главарь, и монотонно раскачивали головами.

Томский не стал доискиваться причины, по которой Монте-Декстер не пустился за ним в погоню, а просто ускорил шаг. Когда джип скрылся из вида, Толик наконец перевел дух и подумал о том, что совершенно не желает участвовать в терках Садыкова и Хмельницкого – пусть сами разбираются. Через километр тропа расширилась, между пожухлой травой и чахлыми кустарниками появились большие куски асфальта. Потом Томский увидел ржавый остов некогда шикарного автомобиля. Водитель его принял свою погибель в машине: руль все еще обхватывали скелетированные пальцы, а на сиденье лежал обвитый ползучими растениями череп. Еще через сотню метров Анатолий увидел съехавший в кювет грузовик, а дальше – разрушенную пятиэтажку, сразу за которой открывался вид на мертвый город, тонувший в сером мареве утреннего тумана: пустые улицы, заросшие кустами, пробившими асфальт, поваленные фонарные столбы, дома, уже совсем не похожие на человеческие жилища. Эти картины были хорошо знакомы Томскому. Не хватало здесь самой малости – звуков и живых существ.

Всматриваясь в темные проемы окон, Толик нервничал: «Так не бывает. Если есть город, значит, должны быть и обитатели. Пусть не люди. Ведь совсем недавно на Рублевском кладбище мутанты перли из всех дыр. А здесь… Неужели фермент, о котором трепался Садыков, настолько мощный, что вся наземная нечисть рванула в Жуковку?»

Томский усмехнулся – он не подозревал, что когда-нибудь будет скучать по мутантам. Потом двинулся дальше, продолжая размышлять: «Остается отыскать примету, по которой можно будет узнать название города, напрячь память, чтобы хоть примерно вспомнить карту, определить направление и убираться отсюда. Но и поддаваться эмоциям не стоит. Что из того, что город пуст? Прекрасный повод для того, чтобы дать отдых больной ноге, отдышаться и согреться».

Для привала Анатолий выбрал помещение на первом этаже одного из домов. Дверь в комнату была заблокирована обвалившейся лестницей, а внешняя стена обрушилась. Таким образом, Толик был защищен от нападения изнутри дома и получал отличный обзор улицы.

Забравшись в комнату, Томский насобирал оставшиеся от мебели щепки, разжег костер, снял противогаз и открыл ножом банку тушенки. Говядина просто таяла во рту и будила воспоминания о тех временах, когда вкусная и питательная пища была чем-то само собой разумеющимся. Что ни говори, а жуковские лучше остальных сумели сохранить материальное подкрепление этих воспоминаний. И все – благодаря своему фараону, тому самому Рамзесу, который тогда еще созидал, а не разрушал.

Наступал день, на улице разгулялся ветер. Наблюдая за тем, как он раскачивает куцые кроны деревьев, Анатолий мысленно перечислял все города и поселки, расположенные в рублевском регионе: «Куда забросила меня судьба? Архангельское? Барвиха? Подушкино? Может, что-то подскажут эти почти истлевшие обрывки бумаг?»