Книга Мертвых

Учуяв запах свежей бегущей крольчатины, я вскочил на лапы и зарычал. Вот он, спасительный запах примитивной охоты, которая мне сейчас так необходима!

Я сорвался с места и бросился в погоню. Волчьи инстинкты разом поглотили мой разум, и я не сопротивлялся. Не мог сопротивляться. Лапы тяжело опускались на землю, и массивное тело зверя устремилось вперед в поисках добычи. Резко остановилось. Зверь понимал: времени мало, а кролика и того меньше. Нужно что-нибудь большое. Олень? Луговая пантера?

Запахи ночи проникли в мой мозг, и я ликующе взревел: медведь!

Надо торопиться. Скоро моя шкура вновь омоется кровью.

"Кто стучится в дверь мою? - промелькнула у меня в голове старая песенка. - Вот того я и убью...".

***

- Кто стучится в дверь мою? - насвистывал себе под нос здоровяк с приплюснутым носом, выворачивая мешки с моими пожитками наизнанку. - Вот того я и убью!

- Не стоит.

Из носа сочилась кровь. Правый глаз заплыл, и я едва различал в полутьме силуэты еще троих, наставивших на меня тяжелые боевые арбалеты. Я знал: стоит одной стреле, пущенной из такого оружия, коснуться моего тела, и даже от попадания в ногу я уже не жилец. Яд и серебро всегда делают свое дело.

- Чего ты вякнул, цыпленок? - пробасил тот, что стоят сзади. Ткнул острием меча мне в шею. - Еще раз откроешь рот, и я вырежу твои губы!

Здоровяк продолжал рыться в моих вещах.

- Не стоит, - мрачно повторил я.

Я не злился. Ярости во мне не осталось ни капли. Но мне было противно смотреть, что в моих вещах роется подобный болотный тролль с грязными руками, измазанными чьим-то вонючим дерьмом.

Меча надавил сильнее. Мое терпение лопнуло.

Я вскочил на ноги. Веревки на руках давно лопнули. Я без труда развернулся вокруг своей оси на пятках, уходя от чересчур длинного меча, и оказался за спиной неудачника, дерзнувшего тыкать в меня своей железякой.

Одна секунда - и его больше нет. Свернута шея, ничего особенного.

Тренькнула тетива первого арбалета. Я легко уклонился. Припал к земле и ринулся на второго. Две секунды - еще одна свернутая шея.

Остальные не мешкали. Легко стоять впятером против одного избитого странника. Втроем уже нет.

Остались два арбалетчика. До первого я добрался без проблем: он не успел перезарядить свое оружие, когда первая стрела застряла в глазнице его только что погибшего соратника. Сначала он пытался сделать хоть что-то. Он выхватил кинжал и саблю. Сражаться с перерезанным от уха до уха горлом не мог. Упал на землю, в лужу крови.

Последний успел выстрелить. Мне повезло, костер выбросил искры. Промазал.

Одним ударом под дых я повалил его на землю. Вторым заставил заткнуться, сломав челюсть. Завершил дело каблуком сапога, от давления которого позвонки его шеи коротко хрустнули, перечеркивая линию жизни.

Здоровяк насел сзади.

Бугай обхватил меня за горло. Его деревянные мышцы напряглись, сковывая шею. Дыхание прерывалось. Я ощущал, как синеет лицо, и кровь приливает к щекам.

Взгляд затуманился.

Стиснул зубы. Саданул его что есть мочи по почкам и заставил отпустить. Кашляя, я отполз в сторону, так что костер оказался между нами.

- Засранец, - он ничуть не волновался о своих подельниках. На дороге беспокоятся только о себе.

- Не стоило, - коротко бросил я в ответ.

Здоровяк пнул мешок в мою сторону. Обрывок ткани угодил в огонь. Почернев, он за несколько коротких мгновений расплавился, обращаясь в ничто.

Последний поднял с земли ножны с моим мечом. Он мрачно ухмыльнулся, показывая ряд неровных гнилых зубов. Два верхних и один нижний отсутствовали.

- Сейчас мы тебя на ремни-то порежем.

- Удачи.

Он обхватил толстой мозолистой ручищей изящную рукоять - слишком большую для обеих его ладоней. Выдохнув сквозь зубы, он потянул ее на себя. Раскрыл в недоумении рот, обнаружив, что вместо клинка в ножнах зияет пустота.

- Зачем ты таскаешь с собой сломанный меч? - спросил он.

- Он не сломанный, - ответил я. - Его имя Кейнекен.

- И что?

- Это значит "беззубый".

С криком я сорвался с места. Легко перепрыгнул костер, всадил с разворота локоть ему в кадык. Здоровяк взвыл, накренился вбок, его хватка ослабла.

Я выхватил из его лап рукоять меча. Взмахнул. Отрубленная башка, оставив в стороне фонтанирующее кровью тело, подкатилась к моим ногам.

Я вытер с лица кровь. Размахнулся и пнул голову в кусты, стараясь бить не носком, а боком, чтобы не вывихнуть пальцы. Голова - вещь тяжелая. Подумав пару минут на месте, я углубился в кусты терновника, шипя каждый раз, когда иголки вонзались в тело, протыкая тонкую ткань. Я отыскал отрубленную голову, поставил ее перед собой и выудил из-за пазухи нож.

Работа заняла около двадцати минут: выковыривать зубы всегда проблематично, особенно когда из-за гнилости они крошатся и обламываются.

- Беззубый, - мои губы растянулись в улыбке, но глаза продолжали оставаться холодными. - Как и ты.