Книга Мертвых

Я не хотел этого говорить, но сопли во мне будто взбунтовались.

- Не важно. Она должна жить, это мы оба знаем. Пока мы были вместе, толком ничего не произошло, только появился какой-то странный голос в голове. Он заставил меня о ней заботится. Обещал, что когда-нибудь я получу свой ответ.

- Говорила женщина?

- Да, - она перевела взгляд на меня. - Теперь твоя очередь делиться фактами, неправильный Волк.

Я пожал плечами. Рассказал, что со мной случилось с тех пор, как я убил банду разбойников, взявших девочку, опустив несколько диалогов, включая разговор с охотником, и мы следующий час просто сидели, погруженные каждый в свои размышления.

Ведьма поднялась. Она глянула в мою сторону и сказала:

- Похоже, нам придется идти дальше вместе. Я от нее не отступлюсь. И ты тоже?

- Я ведь уже это сказал.

Она на цыпочках пробралась в хижину. Откинула одеяла, под которым спала теперь уже навсегда молчаливая девочка, и скользнула внутрь, обнимая дитя как свое собственное.

- Мне надо кое-куда наведаться, - негромко сказал я уже следом.

- Без разницы. Мой путь неясен, а ей не помешает убраться с земель, где с ней приключилось подобное зло.

Я кивнул.

- Сколько отсюда до Карантании?

- Нисколько, - уже полусонный шепот. - Тарантура и Карантании больше не существует. Маркграф Ундбар уничтожил весь Совет и правителей. Он объединил те земли против нового врага в лице Волчьего королевства на юге, и теперь они зовутся Империей Диноль. Долго же ты не вылезал из леса, раз не знаешь этого.

Мимо пролетел голубь. Нагадил на деревянную ступеньку в трех сантиметрах от моего сапога и скрылся в тени деревьев.

- Долго, - прошипел я чуть тише, чтобы никто не услышал. - Почти сто гребаных лет.

Мы отправились в путь только через три дня: девчонка проспала все это время, не поднимаясь, и ведьма каждые три часа выгоняла меня из дома, чтобы наложить на нее какие-то чары. Какие, я спрашивать так и не стал. Все равно ответила. Сказала, что затемнит ее воспоминания о случившемся и заменит их на что-нибудь более простое.

Мне это не понравилось. В конце концов, я сам был жертвой подобной магии, и она мне обошлась боком, но в данном случае возразить не мог. Так будет легче всем, включая меня. А на что она их там меняла, мне без разницы. Если богиня почувствовала бы угрозу, думаю, она вмешалась бы и не стала звать эту... ведьму (больше слов нет).

Пока я ждал их и временами охотился или отлучался в деревню за другой едой, кроме мяса, я пытался сбежать. Так, ради эксперимента. Не смог. В голове будто взрывались мелкие снаряды, и я раз за разом падал на землю, тыкаясь носом в грязь. Причем магия совсем не зависела от расстояния, только от твердого намерения уйти, будто в башке сидел какой-то червь и читал мысли.

Я был зол. И я убивал.

Больше мне нравилось охотиться на медведей, они давали хоть какой-то отпор. К сожалению, и тех здесь много не водилось, и я то и дело переключался то на диких кошек, то на рогатых оленей. Везло, если попадалась какая-нибудь переродившаяся тварь, но и скрип в зубах от тины скоро наскучил.

Я ненавидел сидеть на месте. Наконец, девочка проснулась. Выглядела она, мягко говоря, потерянной, однако взгляд более-менее прояснился, и она перестала вздрагивать от каждого шороха и безмолвно выть, размазывая слезы по щекам.

Я наблюдал ее потуги, когда она пыталась что-нибудь сказать. Каждый раз из ее рта вырывалось только бессвязное мычание, хотя - к моему большому удивлению - язык был цел и двигался вполне нормально. Ведьма объяснила это тем, что это только иллюзия. Да, осязаемая, да, видимая, но совершенно недееспособная.

На мой вопрос, на кой черт она тогда так старалась, женщина ответила:

- Зачем уродовать такое милое личико подобным увечьем? Лучше пусть будет немая с языком, чем немая без него.

На этом мои вопросы закончились.

Мы решили выйти на закате. Понимаю, идти в потемках - глупая затея, но именно ночью на дорогах меньше всего путников и с недавних пор патрулей.

Я тащился спереди. Мои глаза, светящиеся во тьме, позволяли мне указывать путь. Ведьма шла чуть поодаль. Я спиной ощущал ее пристальный кошачий взгляд. Хотелось повернуться и снести ей мечом голову (тот, впрочем, так этого и требовал). Насчет кошачьего так и оказалось: ее глаза во тьме изменились, зрачки расширились точь-в-точь как у кошки. Весьма... неприятное зрелище.

А я то и дело поглядывал на девочку. Кажется, она действительно успокоилась. Даже иногда тихо смеялась, когда ведьма с улыбкой что-то шептала ей на ухо.

Я заметил, что довольно ухмыляюсь. И что только на меня нашло?

Не важно. Это наваждение рассеялось, как только нам преградили путь стражники. Трое, разодетых в разноцветные кожаные доспехи как чертовы павлины.

- Стоять! - он крикнул так громко, что птицы на деревьях испуганно заохали. Девочка вскрикнула и спряталась за подолом платья ведьмы. Это меня разозлило.

- Именем императора Ундбара я требую предъявить документы!

А вот это уже что-то новое.

- Отвернитесь.

Мне повезло: ведьма поняла меня сразу же. Она повернула девчонку спиной ко мне, и я с довольной миной вытянул Кейнекен из ножен.