Книга Нового Солнца. Том 2

Затем она вновь предстала невредимой, хотя и колыхалась слегка на ледяном ветру, что дует из Реальности в Сон и уносит нас с собой точно листья. «Дворец», который напоминал Обитель Абсолюта, обернулся моим городом, Нессусом. Он и так был велик, но казался сейчас еще больше; многие участки Стены обрушились, как стена нашей Цитадели, сделав его поистине городом без конца и края. Обрушились и многие башни, кирпичные и каменные стены их раскрошились, как корки гнилых дынь. Теперь косяки макрели шныряли в том месте, где ежегодно в торжественной процессии следовали к собору кураторы.

Я рискнул пуститься вплавь и обнаружил, что и без того уже плыву, что мои руки и ноги совершают ритмические движения безо всякой моей воли. Я остановился, но не всплыл, как ожидал, на поверхность. Влекомый невидимым течением, я увидел под собой русло Гьолла, по-прежнему исчерченное линиями величавых мостов, но лишенное самой реки, чья вода была теперь повсюду. Ныне здесь хранилось все, что некогда пошло ко дну, сгнившее и поросшее зелеными вьющимися водорослями – потерпевшие крушение суда и поваленные колонны. Я сделал глубокий вздох, стараясь выпустить из легких последний воздух, дабы присоединиться к ним. Воздух вырвался пузырями наружу, но холодная вода, занявшая его место, не принесла с собой холода смерти.

Все же я начал медленно погружаться, пока не встал там, где никогда и не думал оказаться, в грязи и отбросах на дне реки. Я словно стоял на палубе корабля Цадкиэля, ибо подошвы моих босых ног едва касались дна, не удерживая меня на месте. Течение влекло меня за собой, и я сам себе казался призраком, которого можно развеять одним дуновением, прошептав при этом слова экзорцизма.

Я пошел, вернее – наполовину поплыл, изображая ходьбу. Облако ила, поднимавшееся при каждом шаге, следовало за мной, словно живое существо. Остановившись и посмотрев наверх, я увидел зеленую Луну, бесформенное пятно над невидимыми волнами.

Когда я снова опустил взгляд, у моих ног, наполовину зарывшись в иле, лежал пожелтевший череп. Я поднял его; нижняя челюсть отсутствовала, но в остальном он был цел и невредим. Судя по размеру и хорошо сохранившимся зубам, череп принадлежал мальчику или юноше. Значит, кто-то другой утонул некогда в Гьолле, возможно, какой-нибудь подмастерье, и это случилось так давно, что мне не довелось услышать его краткую печальную повесть, а быть может – всего лишь мальчишка из многоэтажных жилых домов, что теснились у грязной воды.

Впрочем, не исключено, что это череп какой-нибудь бедной женщины, задушенной и брошенной прямо в реку; женщины и дети, так же как и мужчины, тонули в Нессусе каждую ночь. Мне пришло в голову, что, когда Предвечный выбрал меня своим орудием уничтожения земли, только дети и звери умирали невинными.

И все же мне казалось, что череп принадлежал мальчику, и этот мальчик каким-то образом умер за меня, пал жертвой Гьолла, когда Гьолл обманом лишили по праву причитавшейся ему жертвы. Я поднес череп к глазам, вытряхнул из него ил и прихватил с собой.

Длинные каменные лестницы сходили глубоко в русло, являя немое свидетельство многоэтапного возведения набережных и неоднократного переноса площадок поближе к воде. Я поднялся по ним на самый верх, хотя с таким же успехом мог бы проделать этот путь вплавь.

Многоэтажные дома обрушились все до единого. Я увидел множество рыбешек – должно быть, несколько тысяч, – копошившихся в развалинах; при моем приближении они разлетелись искрами серебристого огня, открыв побелевший полуобъеденный труп. После этого я старался не распугивать их стайки.

Разумеется, город, чьи размеры некогда вызывали восхищение всего мира, теперь был усеян такими мертвецами. А что же я? Не очередной ли я труп, несомый течением? Руки мои на ощупь были холодны, и груз воды отягощал мои легкие; самому себе я казался блуждающим во сне. Но я еще двигался или мне казалось, что двигался, вопреки течениям, и мои холодные глаза оставались зрячими.

Запертые проржавевшие ворота некрополя встали передо мной, и клочья спутанных бурых водорослей, облепивших острые пики прутьев, извивались, точно горные тропы – неизменный символ моего давнишнего изгнания. Я устремился вверх, сделав несколько гребков руками и невольно помахав перед собой черепом. Внезапно устыдившись, я выпустил его; но он, казалось, не желал отставать, следуя движению моей руки.

Перед тем как погрузиться на судно иеродулов, которое должно было доставить меня на корабль Цадкиэля, мне пришлось пребывать в подвешенном состоянии в окружении вращающихся и поющих черепов. Сейчас передо мной разворачивалась действительность, предрекавшаяся той церемонией. Я знал, я понимал это и был уверен в своем познании: Новое Солнце должно сделать то, что делал сейчас я, – пройти невесомым через свой затонувший мир в окружении его мертвецов. Утрата древних континентов была ценой, которую заплатил Урс; это путешествие – цена, которую вынужден заплатить я, и миг расплаты настал.