Книга о слонах

Благодаря всевозможным украшениям он приобретал весьма воинственный вид. На спине его укрепляли башню, в которой сидели три-четыре (а по некоторым источникам даже 32) лучника, готовые пустить стрелы во вражеские полчища. Лоб его был защищен металлическим щитом. На шее животного, прислонившись спиной к башне, сидел погонщик-«индиец», как его независимо от настоящей национальности называли в память о служивших Александру Македонскому индийских погонщиках слонов. Слон был хорошо выдрессирован (или по крайней мере должен был быть таким). От него ожидали, что на поле брани он пойдет вперед, вторгнется в боевые порядки противника и растопчет врагов и тем скорее оправдает эти ожидания, чем более дико будет вести себя. Чтобы привести слона в ярость, его искусственно возбуждали спиртными напитками.

Слоны нередко выступали как подавляющая боевая сила, которой воины были обязаны своим триумфом. Однако нередко они не оправдывали возлагавшихся на них надежд и иногда не только не приносили победы, но и сами способствовали поражению.

«Луканский бык».

Сирийский царь Антиох I Сотер в 275 году до новой эры вел войну против галатов. Его триумф обеспечили шестнадцать слонов, которых он пустил в бой не в начале сражения, а (в целях устрашения) лишь на его более поздней стадии. Когда они внезапно появились, враги, и особенно их лошади, были так напуганы неожиданным зрелищем, что самым разумным выходом из положения им показалось паническое бегство. Антиох признал заслуги своих слонов и на сооруженном в честь победы памятнике велел высечь изображение слона.

Римляне впервые и с немалым для себя уроном встретились с боевыми слонами во время битв при Гераклее и Аускуле в войне с Пирром, честолюбивым царем Эпира. Они даже не знали названия этого колоссального животного. Но так как все сущее в этом мире должно иметь название, то получили его и слоны. Римляне прозвали слона по наименованию области, где впервые увидели его, «луканским быком».

Эти «луканские быки» великолепно проявили себя в бою. Они обеспечили своим господам победу над римлянами. Но вскоре Пирру пришлось убедиться, что слоны не всегда гарантируют успех. Спустя четыре года после Гераклеи и Аускула в битве при Беневенте римские стрелки уже не испытывали прежнего ужаса перед этим животным. Наоборот, они сами нагнали на слонов такой страх, что те повернули против собственных боевых порядков и внесли в них полное смятение.[26] А когда Пирру пришлось биться в пелопоннесском городе Аргосе, то слоны произвели настоящую катастрофу. На улицах города животных нельзя было заставить отличать своих от врагов. Они топтали каждого, кто попадался им на пути. Эпирцам пришлось отступить. Но ворота, через которые они должны были отходить, оказались прегражденными. В воротах лежал самый крупный из боевых слонов и, издавая убийственный рев, вовсе не желал выполнять приказаний своих хозяев.

Однако, несмотря на эти неудачи, роль боевых слонов не упала. Наоборот, она еще более возросла во время Пунических войн. Карфаген, богатый и сильный город на средиземноморском побережье Африки, уделял боевым слонам большое внимание. В городе было триста стойл для слонов. Североафриканская торговая держава не вела ни одной войны, в которой хорошо выдрессированный слон не выступал бы в качестве ценной вспомогательной силы.

Во время 1-й Пунической войны, когда Карфаген стремился прежде всего овладеть Сицилией, Ганнон с шестьюдесятью слонами переправился на остров. В дальнейшем ходе войны карфагеняне выставили на африканской земле против римского консула Регула сто слонов, которые обеспечили им победу над небольшим вражеским войском.

Из Индии или из Африки?

Иногда задают вопрос: откуда появились эти боевые слоны — из Индии или из Африки? Есть сторонники и той и другой точки зрения, и обе они имеют свои основания.

В настоящее время в Северной Африке слоны не обитают, однако в древности они там обитали и даже процветали, особенно в тогдашней Гетулии. Можно предположить, что они водились и вблизи Карфагена (то есть на территории нынешнего Туниса). Следовательно, карфагеняне имели возможность приручать этих животных.

Не подлежит сомнению, что дрессированные слоны были известны в Африке еще в древности. Доказательством этому может служить изображение африканского (о чем свидетельствуют огромные уши) слона, на котором сидит погонщик с заостренной палкой, на нумидийской монете достоинством в четыре драхмы времен 130 года до новой эры. Однако сомнительно, чтобы приручение африканского слона получило уже тогда широкое распространение. Ведь до нас даже не дошли сведения о методах ловли этих животных, которые применяли карфагеняне. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что древним египтянам, которые, вероятно, переняли бы карфагенскую практику, ловля и укрощение слонов, по-видимому, не были известны.