Мне было страшно, но все же я собралась с духом и спросила, есть ли у нее кот. Однако ответа я так и не получила.
Завтракали мы за одним столом: она так предложила, а я не решилась спорить – боялась ее разозлить. К тому же у меня было такое странное чувство, словно кто-то руководит моими поступками, так что я ей слово поперек не могла сказать.
Неожиданно старуха открыла рот и сделала странное движение рукой, словно поманила меня пальцем. В ту же секунду мне стало плохо: открытый рот показался огромной черной дырой на уродливом лице старухи. Меня затошнило, закружилась голова… И все неожиданно кончилось. Старуха спокойно ела, как будто ничего и не произошло.
Днем я столкнулась с хозяйкой в коридоре, и та неожиданно ткнула меня пальцем в грудь, а потом снова открыла рот и показала на него. «Да нормальная ли она?» – в ужасе подумала я. Ближе к вечеру во мне стал нарастать страх. Но старуха больше не пугала меня, напротив, она разговаривала тихим, ласковым голосом. Сказала, что по всему видно, я – девушка хорошая. Ей уже девяносто лет и квартиру оставлять государству она не хочет, поэтому перепишет ее на меня. Болтала она долго, и было уже поздно, когда она наконец-то отпустила меня. Но, когда я поднялась, чтобы пойти к себе в комнату, старуха снова открыла беззубый рот и указала на него пальцем.
«Дура старая», – со страхом подумала я, направляясь к себе.
Закрыв замок, я немного подумала и подставила к двери еще и тумбочку. Потом я тщательно осмотрела комнату: не прячется ли в ней кот, которого я видела накануне? Естественно, я никого не нашла.
В тот вечер я долго не могла заснуть. Я лежала и слушала, как скрипит кровать старухи и как она тихим голосом что-то бубнит: то ли ворчит, то ли читает молитву.
Ночью я снова проснулась от кошачьего урчания. Меня охватил ужас, но сил, чтобы прогнать животное, у меня не было. Поэтому я лишь слабо повела рукой, отводя кошачью морду от лица, и снова провалилась в сон.
Третья ночь ничем не отличалась от первых двух. Кот снова оказался рядом со мной, на подушке.
Наутро я чувствовала себя разбитой, все тело ныло, как будто у меня начинался грипп. «Надо уходить отсюда», – пришла вдруг мне в голову мысль, и я кинулась собирать вещи.
– Уходишь, красавица, бросаешь бедную старушку?
Я обернулась и увидела старуху, которая неслышно подошла и теперь стояла у меня за спиной. Ее вид поразил меня: выглядела она бодрой и очень помолодевшей. Она постояла, глядя на меня, а потом вдруг сказала:
– Тебе стареть, а мне молодеть.