Книга Песен

Б.Гребенщиков — А.Гуницкий

Друзья, давайте все умрем -

К чему нам жизни трепетанье?

Уж лучше гроба громыханье,

И смерти черный водоем;

Друзья, давайте будем жить,

И склизких бабочек душить;

Всем остальным дадим по роже,

Ведь жизнь и смерть — одно и то же…

ДЕСЯТЬ СТРЕЛ

Б.Гребенщиков — Ю.Дышлов

Десять стрел на десяти ветрах,

Лук, сплетенный из ветвей и трав;

Он придет издалека,

Меч дождя в его руках.

Белый волк ведет его сквозь лес,

Белый гриф следит за ним с небес;

С ним придет единорог,

Он чудесней всех чудес.

Десять стрел на десяти ветрах,

Лук, сплетенный из ветвей и трав;

Он придет издалека,

Он чудесней всех чудес.

Он войдет на твой порог;

Меч дождя в его руках.

ПОЧЕМУ НЕ ПАДАЕТ НЕБО

Он слышал ее имя — он ждал повторенья;

Он бросил в огонь все, чего было не жаль.

Он смотрел на следы ее, жаждал воды ее,

Шел далеко в свете звезды ее;

В пальцах его снег превращался в сталь.

И он встал у реки, чтобы напиться молчанья;

Смыть с себя все, и снова остаться живым.

Чтобы голос найти ее, в сумрак войти ее,

Странником стать в долгом пути ее;

В пальцах его вода превращалась в дым.

И когда его день кончился молча и странно,

И кони его впервые остались легки,

То пламя свечей ее, кольца ключей ее,

Нежный, как ночь, мрамор плечей ее,

Молча легли в камень его руки.

ГРАФ ГАРСИЯ

Б.Гребенщиков — А.Гуницкий

Граф Гарсиа — известный хулиган,

Подверг насилию королеву Анну.

Граф Гарсиа — могучий пироман,

Не раз был глупым дворником обманут.

Судьба его нелепа и грустна,

Ведь мозг спинной он потерял в тумане.

Осталась лишь материя одна -

Несчастный граф, топи себя в сметане.

НАМ ВСЕМ БУДЕТ ЛУЧШЕ

Когда-то я был воспитан,

Хотя и не без потерь,

И если со мной были дамы,

Я всегда открывал им дверь;

Но если б я был вежлив сейчас,

То это была бы ложь;

И нам всем будет лучше,

Когда ты уйдешь.

Твой муж был похож на бога,

Но стал похожим на тень;

Теперь он просто не может

То, что раньше ему было лень;

Я знаю, что это карма,

И против нее не попрешь,

Но нам всем будет лучше,

Когда ты уйдешь.

Когда приходит корабль,

То каждый в гавани рад;

Но если б ты была в море,

Я сжег бы концы и трап.

И если б ты была сахар,

Боюсь, я вызвал бы дождь;

И нам всем будет лучше,

Когда ты уйдешь.

ИВАНОВ

Иванов на остановке,

В ожиданьи колесницы,

В предвкушеньи кружки пива -

В понедельник утром жизнь тяжела;

А кругом простые люди,

Что, толпясь, заходят в транспорт,

Топчут ноги Иванову,

Наступают ему прямо на крыла.

И ему не слиться с ними,

С согражданами своими:

У него в кармане Сартр,

У сограждан — в лучшем случае пятак.

Иванов читает книгу,

И приходят котролеры,

И штрафуют Иванова;

В понедельник утром все всегда не так.

Он живет на Петроградской,

В коммунальном коридоре,

Между кухней и уборной,

И уборная всегда полным-полна;

И к нему приходят люди

С чемоданами портвейна,

И проводят время жизни

За сравнительным анализом вина;

А потом они уходят,

Только лучшие друзья

И очарованные дамы

Остаются с Ивановым до утра;

А потом приходит утро,

Все прокуренно и серо,

Подтверждая старый тезис,

Что сегодня тот же день, что был вчера.

ВТОРОЕ СТЕКЛЯННОЕ ЧУДО

Когда ты был мал, ты знал все, что знал,

И собаки не брали твой след.

Теперь ты открыт, ты отбросил свой щит,

Ты не помнишь, кто прав и кто слеп.

Ты повесил мишени на грудь,

Стоит лишь тетиву натянуть;

Ты ходячая цель,

Ты уверен, что верен твой путь.

Но тем, кто не спит, не нужен твой сад,

В нем нет ни цветов, ни камней.

И даже твой бог никому не помог,

Есть другие, светлей и сильней;

И поэтому ты в пустоте,

Как на старом забытом холсте:

Не в начале, не в центре,

И даже не в самом хвосте.

МОЕЙ ЗВЕЗДЕ

Моей звезде не суждено

Тепла, как нам, простым и смертным;

Нам — сытный дом под лампой светлой,

А ей — лишь горькое вино;

А ей — лишь горькая беда,

Сгорать, где все бегут пожара;

Один лишь мальчик скажет: "Жалко,

Смотрите, падает звезда!"

Моей звезде не суждено

Устать или искать покоя;

Она не знает, что такое

Покой, но это все равно.

Ей будет сниться по ночам

Тот дом, что обойден бедою,

А наяву — служить звездою.

И горький дым, и горький чай…

УКРАВШИЙ ДОЖДЬ

Я думаю, ты не считал себя богом,

Ты просто хотел наверх,

Резонно решив, что там теплей, чем внизу.

И мне любопытно, как ты себя

Чувствуешь там теперь -

Теперь, когда все бревна в твоем глазу;

Ты смеялся в лицо, ты стрелял со спины,

Ты бросал мне песок в глаза;

Ты создал себе карму на десять жизней вперед.

Ты думал, что если двое молчат,

То и третий должен быть "за",

Забыв уточнить, чем ты зашил ему рот.

Теперь нам пора прощаться, но я не подам руки,

Мне жаль тебя, но пальцы твои в грязи;

И мне наплевать, как ты будешь жить

У убитой тобой реки,

И что ты чувствуешь в этой связи.

Ты жил, продавая девственницам

Свой портрет по рублю в полчаса -

Тот, что я написал с тебя позавчера;

Ты кричал о ветрах — но горе тому,

Кто подставил тебе паруса:

Ведь по стойке "смирно" застыли твои флюгера;

И ты флейтист, но это не флейта неба,

Это даже не флейта земли;

Слава богу, ты не успел причинить вреда.

Ведь я говорил, что они упадут -

И они тебя погребли;