Читаем Книга путей и стран полностью

Гарнизон, расположенный у ворот царского [дворца], состоит из 4000 конных и 4000 пеших. В лагере, где царь располагается или [откуда] отправляется [в поход], имеется четыре знамени, поднятые четырьмя батриками с конницей; отряд каждого из них состоит из 12 000 человек: 6000, получающих паек (т. е. наемных солдат), и 6000 слуг (шаджирд). Когда царь направляется в сторону арабских стран, он разбивает лагерь в Дараулии, которая находится в четырех днях пути от Константинополя. Это место столкновения арабских и румийских [войск]. Оно [представляет] собой благоухающий зеленый луг, по которому течет прозрачная река, ширина которой около тридцати локтей. Она берет начало (с. 110) из источников и впадает в Сагари — большую зеленую реку (бахр). Ас-Сагари впадает в огромное море за Константинополем. В этих источниках вода горячая и пресная. Цари построили над ними здания со сводами. [Каждое] здание вмещает 1000 человек, а всего там 7 зданий. В них [бассейны, в которых] вода достигает человеку по грудь. Излишек [воды] вытекает и уходит в озера.

Тот, кто выезжает из Дарб ас-Салама, останавливается в ал-Уллайке, затем [проезжает] ал-Джаузат, затем ал-Джардакуб, Хисн ас-Сакалибу{1670}, ар-Рахву и ал-Базандун. Источник ал-Базандуна, у которого умер [халиф] ал-Ма'мун, называется Рака; он вытекает [из места], подобного большущим воротам, наполненным холодной водой. Ее холод невыносим, я не видел такого большого источника.

Затем оттуда ты следуешь в [ущелье] ал-Фарджайн{1671}, переправляясь вброд через реку около 20 раз, пока доберешься до источника, берешь некрутой подъем в гору и перед{1672} тобой появляется Лу'лу'. Затем следуешь к крепости, далее идешь к Валийи{1673}, а это озеро, на берегу которого находится ал-Масканин, затем приходишь к пропасти ар-Раким, это [углубление] в земле, имеющее трещину; размеры ее достигают 200 локтей в ширину и столько же в длину; в середине ее есть озеро, окруженное деревьями, а за деревьями у подножия горы находятся дома и жилища, где могут найти приют более ста человек. Здесь в горе есть подземный вход, который выведет тебя в долину. Люди, [стоящие] над [пропастью], смотрят в глубь ее, и она кажется им похожей на миску. Они принесли для Али ибн Йахйи{1674} в виде дара кувшин воды из того озера, печеного хлеба и сыра и сказали: «Мы слабые румийцы, ни с кем не воюем. Мы только служим этим людям, которых Аллах положил здесь». [Алн ибн Йахйа говорит]: «Люди находятся в пещере. Туда взбираются изнутри пропасти по лестнице. Размер ее локтей восемь или что-то около того. И вот [они] предо [мною]: их тринадцать человек, и среди них безбородый юноша. На них шерстяные джуббы и шерстяные одежды, (с. 111)

На них также башмаки и сандалии. Я коснулся волос на лбу одного из них и потянул их, но у меня [в руке] ничего не осталось»{1675}.

Харадж ар-Рума: на каждые 200 муддов 3 динара в год. Один мудд равняется 1/3 маккука{1676}. Отбирается ушр (десятина) урожая, который направляют в зернохранилища для нужд войска. С иудеев и маджусов взимается в год одни динар. С каждого дома, в котором горит очаг, ежегодно взимают 6 дирхемов{1677}.

Фрукты в ар-Руме созревают на равнинах и в горах в сентябре (айлул).

Их диван имеет [налоговый] реестр на 120000 человек [воинов]. На каждые 10000 человек назначен батрик. При каждом батрике два турмаха{1678}.

Каждый турмах [стоит во главе] 5000 человек. При каждом турмахе пять турунджаров{1679}. Каждый турунджар [стоит во главе] 1000 человек. При каждом турунджаре пять кумасов{1680}. Каждый кумас [стоит во главе] 200 человек. При каждом кумасе пять кунтархов{1681}. Каждый кунтарх [стоит во главе] 40 человек. При каждом кунтархе 4 дакарха
{1682}. Каждый дакарх [стоит во главе] 10 человек{1683}. Их жалованье различно; самое большое — 40 ратлей золотом, 36, 24, 12, 6 и 1 ратль. Жалованье солдат [колеблется] между 12 и 18 динарами. Так было предписано выдавать им ежегодно. Но давали жалованье через каждые (с. 112) 3 года, иногда раз в 4 года, а иной раз — в 5 лет. Бывало, выдавали жалованье даже раз в 6 лет.

Самый важный из патрициев являлся заместителем (халифом) царя и его везиром. Затем следует: ал-лугусит{1684} — начальник налогового ведомства (сахиб диван ал-харадж), начальник канцелярии (сахиб ирд ал-кутуб), камергер (хаджиб),

начальник ведомства почты (сахиб диван ал-барид), судья (ал-кади), начальник гвардии (сахиб ал-харас){1685} и, наконец, ал-мураккаб{1686}.

§56 б. Известные румийские острова

Кубрус (Кипр) — окружность его 12 дней [пути]{1687}; Икритиш (Крит) — окружность его 15 дней [пути]; остров Золота,{1688}, а там оскопляют слуг; остров Серебра{1689}; остров Сикиллийа — окружность его 15 дней [пути].

Перейти на страницу:

Похожие книги

У-Цзин: Семь военных канонов Древнего Китая (ЛП)
У-Цзин: Семь военных канонов Древнего Китая (ЛП)

«У-Цзин» является уникальным, если не единственным, учебником стратегического мышления, дошедшим до нас через тысячелетия беспрестанных конфликтов и войн, становления и гибели государств. Уроки боевых сражений и военных кампаний, вопросы тактики и стратегии, проблемы управления армией и государством и бесценный человеческий опыт изучались и передавались из поколения в поколение, пока не были собраны воедино и отредактированы при династии Сун, став не только азбукой военной мысли, но и материалом для императорских экзаменов на военную должность — на военную должность в обширной и могущественной империи, существовавшей к тому времени уже двенадцать веков.

Ральф Сойер , Роман Владимирович Котенко

Военное дело / Военная история / История / Древневосточная литература / Военное дело: прочее / Древние книги
Непрошеная повесть
Непрошеная повесть

У этой книги удивительная судьба. Созданная в самом начале XIV столетия придворной дамой по имени Нидзё, она пролежала в забвении без малого семь веков и только в 1940 году была случайно обнаружена в недрах дворцового книгохранилища среди старинных рукописей, не имеющих отношения к изящной словесности. Это был список, изготовленный неизвестным переписчиком XVII столетия с утраченного оригинала. ...Несмотя на все испытания, Нидзё все же не пала духом. Со страниц ее повести возникает образ женщины, наделенной природным умом, разнообразными дарованиями, тонкой душой. Конечно, она была порождением своей среды, разделяла все ее предрассудки, превыше всего ценила благородное происхождение, изысканные манеры, именовала самураев «восточными дикарями», с негодованием отмечала их невежество и жестокость. Но вместе с тем — какая удивительная энергия, какое настойчивое, целеустремленное желание вырваться из порочного круга дворцовой жизни! Требовалось немало мужества, чтобы в конце концов это желание осуществилось. Такой и остается она в памяти — нищая монахиня с непокорной душой...

Нидзе , Нидзё

Древневосточная литература / Древние книги