Книга рыб Гоулда

Кто знает, а вдруг подобные вещи то и дело случаются в Берлине и Буэнос-Айресе и людям просто неловко в этом признаться. Может, Пресвятая Дева регулярно посещает нью-йоркские тусовки, кошмарные многоэтажки Берлина и западные пригороды Сиднея, а все делают вид, что её там нет, в надежде, что она скоро уйдёт и больше не станет им докучать. Может быть, новая Фатима находится где-то на рабочей окраине в пустынных дебрях зала игровых автоматов в Ревесбийском клубе и её неземное сияние уже можно разглядеть за тускло мерцающим табло с надписью: «СЫГРАЙТЕ В БЛЭКДЖЕК».

Как знать, а вдруг в то самое время, когда вокруг видны одни спины, потому что все уткнулись носом в тусклые экраны, не замечаемая никем пожилая женщина парит в воздухе, заполняя свою карточку лото? Может, видения теперь не посещают нас оттого, что пропало какое-то шестое чувство, позволяющее видеть чудеса и понимать, что мы являемся чем-то большим, чем нам говорят? Может быть, эволюция продолжала идти в обратном направлении дольше, чем я подозревал, и мы все уже стали грустными, немыми рыбами? Как уже говорилось, я ни в чём не уверен, и единственные люди, к мнению которых я прислушиваюсь, мистер Ханг да ещё одна моя приятельница по прозвищу Конга, тоже ни в чём не уверены.

По правде сказать, я пришёл к заключению, что в нашей жизни не слишком-то много того, в чём можно быть уверенным. Однако я ценю истину, хотя слова мои могут всё сильней и сильней убеждать вас в обратном. Но где отыскать эту истину, после того как Вильям Бьюлоу Гоулд уморил своих рыбок бесплодными расспросами? Он не оставлял этого тщетного занятия ещё долго после того, как они скончались, и всё без толку.

Так уж мне-то чего стараться? Теперь у меня отобрали и его книгу, и всё остальное, но, в конце концов, что такое книги, как не обыкновенные сказки? На них нельзя положиться.

Когда-то, давным-давно, жил на свете человек по имени Сид Хэммет и в одно прекрасное утро обнаружил, что он не тот, кем привык себя считать.

Когда-то, давным-давно, на свете существовали чудеса, и вышеупомянутый Хэммет поверил, что вляпался в одно из них. До того дня он жил своим умом, что сказано ещё очень мягко, ибо на самом деле его существование представляло собой сплошную цепь разочарований. А в тот день он впервые испытал жестокий приступ надежды; и эта болезнь его не оставила и протекала тяжело.

Когда-то, давным-давно, жил на свете человек по имени Сид Хэммет, который в сиянии странной книги о рыбах увидел отражённой историю своей жизни, что начиналась как сказка, а закончилась как немудрёный детский стишок, где он ездил на палочке — деревянной лошадочке, а потом конь понёс — прямо в Банбери-Кросс.

Когда-то, давным-давно, произошли страшные вещи, но случились они в давние времена, в дальних краях, а стало быть — каждый вам скажет — не здесь, не сейчас и не с нами.

II

Прежде я занимался тем, что покупал старую, полусгнившую мебель, которую затем подвергал всевозможным оскорблениям действием, причиняя ей мыслимый и немыслимый ущерб. Нанося печальным буфетам сокрушительные удары ниже пояса с целью придать им потрясающе старинный вид, вымещая злость на старых металлических деталях, отчего на них оставались мерзкие зелёные пятна, я выкрикивал самые грязные ругательства и чувствовал себя намного лучше, ибо воображал, что сии предметы обстановки — туристы, обречённые их приобрести, купить то, что кажется им обломками романтического прошлого, тогда как на самом деле составляет часть прогнившего настоящего.

Моя престарелая тётушка Мейзи считала чудом, что я нашёл себе хоть какое-то занятие, а кому как не ей разбираться в таких вещах: в чудесах она знала толк — устроила ведь так, чтобы команда «Демонов» из Норт-Хобарта победила в полуфинале. Никогда не забуду красоту рубинового зимнего неба над стадионом в Норт-Хобарте, куда она взяла меня, семилетнего. Она также прихватила крохотную бутылочку со святою водой из Лурда и окропила ею грязную траву на футбольном поле. В то время играющим тренером и капитаном был «Великий» Джон Деверо, и меня запеленали в его красно-голубой клубный шарф, словно мумию древнеегипетской кошки, так что видны оставались только мои удивлённые глаза. Незадолго до конца матча я выскочил на поле, чтобы сквозь ряды игроков — высоченных, словно деревья в густом лесу, благоухающих дезодорантом «Дипхит» — увидеть «Великого» Джона Деверо и услышать, как тот обращается к ним с пламенной речью.