Книга странных новых вещей

На Мальдивах случилась ужасная трагедия. Цунами. И на пике туристского сезона. Все было забито туристами, народу в общей сложности с треть миллиона. Было. Знаешь, обычно газеты и телевидение сообщают о количестве погибших. В этом случае они говорят, сколько могло ОСТАТЬСЯ В ЖИВЫХ. Теперь там просто болото, полное трупов. Смотришь новости, но принять не можешь. Все эти люди со своими причудами, и семейными секретами, и особенными прическами, и т. п. превратились в огромную трясину, мясное месиво, и так на мили и мили вокруг.

На Мальдивах множество островов (БЫЛО множество островов) — большинство из них всегда под угрозой затопления, так что государство много лет убеждало население переехать на самый большой и защищенный атолл. И так совпало, что там снимали документальный фильм о том, как несколько жителей на одном из островков протестуют против переселения. И камера как раз давала панораму, когда пошла волна. Я видела клипы на телефоне. Поверить в это невозможно. Американский диктор говорит о рощах папайи, а в следующую секунду — тьма-тьмущая морской воды обрушивается на экран. Спасатели вытащили нескольких американцев, кое-кого из туристов, нескольких местных. И камеры, конечно. Звучит цинично, но я думаю, они сделали все, что могли.

Мы в нашей церкви думаем, что можно сделать. Посылать туда людей бессмысленно. Мы ничем не поможем. Большинство островов снесло подчистую. Просто бугорки в океане. Возможно, и большие острова никогда не восстановятся. И вода загрязнена. Там уцелел только один дом, в котором можно жить. Там негде приземлиться самолету, негде развернуть госпиталь и даже невозможно похоронить мертвых. Вертолеты кружат в небе, как чайки над нефтяным пятном, полным дохлой рыбы. Так что все, что нам остается, — это молиться о родственниках погибших мальдивцев, где бы они ни были. И может, со временем обнаружатся те, кто спасся.

Мне жаль, что я начала с этого, но ты же понимаешь, что мои мысли и сердце полны только этим. Но это не значит, что я не думаю о тебе.

Питер откинулся в кресле и поднял взор к потолку. Свет еще горел, уже лишний теперь, когда в окно било солнце, такое яркое, что слепило глаза. Он вздрогнул, чувствуя, как сырая одежда промерзает под кондиционером. Ему было жаль мальдивцев, но, к стыду его, печаль смешивалась с чисто эгоистической болью — оттого, что он и Беатрис впервые за их совместную жизнь не испытывали этих ощущений вместе. В прошлом что бы ни случилось — случалось для обоих, будь то отключение электричества, или ночной визит бедствующего соседа, или скрип оконной рамы, когда они старались уснуть. Или секс.