Книга утраченных имен

– Хорошо, мадам. Вы и ваша дочь – просто Колетт – можете войти, пока еще не совсем стемнело. Пусть мы и в свободной Франции, но было бы большой ошибкой считать ее действительно свободной. – С этими словами она развернулась и тяжелыми шагами прошла внутрь дома.

– О чем она тебя спрашивала? – шепотом поинтересовалась Ева у матери.

– Понятия не имею, – тихо ответила мамуся. Они удивленно переглянулись и последовали за женщиной, закрыв за собой дверь.

В фойе они увидели, как женщина ищет что-то на своем маленьком столике. Она достала тоненький журнал в бордовом кожаном переплете для регистрации гостей.

– Вот она. Гостевая книга. – Она распахнула ее и протянула Еве открытую ладонь. – Дайте мне посмотреть ваши документы. И, если можно, побыстрее.

Ева с матерью протянули свои удостоверения личности и стояли молча, пока женщина изучала их, прищурив глаза. Затем она кивнула и занесла их данные в гостевую книгу. Ева боялась вздохнуть до тех пор, пока женщина не вернула им документы.

– Очень хорошо, – сказала женщина, протягивая ей ручку и переворачивая гостевую книгу для подписи. – Мадам Фонтен. Мадемуазель Фонтен. Я – мадам Барбье, хозяйка пансиона. Здесь у нас все просто, без изысков, но место надежное, по крайней мере, до тех пор, пока вы будете платить. Кстати, у вас есть деньги?

Ева кивнула.

– Вот и славно. Вы будете жить во втором номере, он в конце коридора. Хотя, боюсь, там всего одна кровать. Ключ от входной двери найдете на комоде. Как долго вы собираетесь оставаться здесь?

– Я не знаю, – нерешительно ответила Ева. – Здесь есть другие жильцы?

Мадам Барбье удивленно приподняла брови.

– Вы двое – единственные, у кого хватило безрассудства приехать сюда из Парижа, чтобы провести отпуск в горах посреди войны.

Ева натянуто улыбнулась:

– Замечательно, спасибо, мадам Барбье. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. – Мадам Барбье повернулась к мамусе и пожелала ей спокойной ночи на русском.

– Спокойной ночи, – вежливо ответила ей по-русски мамуся и, не тратя время попусту, быстро пошла по коридору ко второму номеру. Ева последовала за ней, буквально ощущая на себе сверливший ее взгляд мадам Барбье.

Оказавшись в номере, вымотанная до предела Ева сменила свою дорожную одежду на рубашку и скользнула под одеяло. Вскоре усталость взяла свое, и той ночью она крепко спала, свернувшись калачиком и прижавшись к матери.

– Как думаешь, она нам поверила? – спросила мамуся, когда Ева, проснувшись рядом с ней на следующее утро, заморгала от солнечного света, заполнившего комнату. Здесь даже солнечные лучи казались чище и ярче, чем в Париже.

– Мадам Барбье? – Ева зевнула и перевернулась на другой бок, наконец-то отпустив руку матери, за которую держалась всю ночь. – Наверное. Она записала наши данные и позволила нам остаться.

Мамуся кивнула:

– Ты сказала ей, что у нас есть деньги, Ева. Но что мы будем делать, когда она поймет, что это не так?

Ева виновато пожала плечами:

– Но они у нас есть.

– Что?

– Я… ээ… я взяла немного франков из кухонного шкафчика в квартире мадам Фонтен.

– Что ты сделала?

– Я искала ручки. И случайно нашла деньги.

– Ева Траубе! Я воспитывала тебя не для того, чтобы ты стала воровкой!

У мамуси был такой возмущенный вид, что Ева не решилась рассмеяться.

– Знаю, мамуся, я никогда в своей жизни ничего не крала. Но нам очень нужны были деньги, и, честно говоря, если бы мадам Фонтен не была так занята заботой о матери, то тут же сдала бы нас властям.

Выражение лица мамуси немного смягчилось.

– Ева, а что, если она обратится в полицию, когда поймет, что мы ее ограбили…

– Мамуся, нас там уже нет. И что сможет сделать полиция? Во второй раз занести нас в свои списки?

Через полчаса они вышли из своего номера. Мадам Барбье ждала их в общем зале, перед ней стояла большая миска со спелой клубникой. Она жестом предложила им сесть напротив. Ева с матерью взволнованно переглянулись, но все же уселись. Ева поймала себя на мысли, что не ела клубники с тех пор, как началась война.

– Угощайтесь, – просто сказала она, и желудок Евы так громко заурчал, что мадам Барбье удивленно приподняла брови.

– Наверное, мы не сможем, – попробовала отказаться Ева. – У нас нет продовольственных карточек и…

– Я вырастила ее в своем саду, – перебила ее мадам Барбье. – И судя по вашему виду… да еще звукам, которые вы издаете, вы голодны. Так что поешьте. Я не буду предлагать дважды.

Ева немного помедлила, а затем взяла одну ягоду. Она откусила и с трудом сдержалась, чтобы не застонать от удовольствия, когда сладкий сок наполнил рот.

– Спасибо, – поблагодарила Ева и, проглотив ягоду, потянулась за другой, раздумывая о том, сколько им придется за это заплатить.

Однако, когда Ева и ее мать опустошили всю миску, мадам Барбье лишь кивнула.

– Хорошо, – сказала она, вставая. – Ужин ровно в семь, будет картофельный суп.

– Но мы не можем… – начала было Ева, но мадам Барбье жестом прервала ее.

– Нельзя, чтобы вы голодали. Как хозяйка пансиона, не могу этого допустить. – С этими словами она вышла из комнаты, половицы тяжело скрипели под ее ногами.