Книга V. 1613-1657

Но православный царь не нуждался в этой просьбе и предостережениях: он также хорошо, как и Хмельницкий, знал, что избрание его в короли более чем сомнительно; оно могло состояться только при новых успехах его оружия, а для этих успехов было необходимо, чтоб силы Великой и Малой России были соединены как нельзя крепче. Но гетман запорожский, преследуя свои особые интересы, нарушая единство государственного движения, наносил удар могуществу царя и тем самым усиливал ляхов, к которым питал такое нерасположение. 12 декабря киевский воевода Андрей Бутурлин дал знать в Москву: сказывал ему наказной киевский полковник Василий Дворецкий: «Гетман опасается гнева государева, сильно сомневается насчет черкас, отправленных им в виленскую комиссию и еще не возвратившихся, думает, что их задержали, что государь приказал отдать козаков по-прежнему польскому королю и велел на них идти войною; опасаясь этого, гетман созвал сейм, на котором все полковники, есаулы и сотники дали слово стоять заодно на всякого, кто на них наступит. Кроме того, Хмельницкий посылал к Рагоци, к воеводам волошскому и молдавскому, к хану крымскому, чтоб они были с ним в соединенье; ото всех этих владетелей были у него послы и учинили договор: если кто на него наступит, то они будут ему помогать; послы крымские у гетмана бывают часто». Приехал в Киев отец писаря Выговского Астафий; воевода зазвал его к себе, подпоил, и старик подтвердил ему слова Дворецкого. Люди, посланные для вестей в Чигирин, доносили, что Хмельницкий договорился с Рагоци помочь ему овладеть польским престолом; замышляют отступить от государя гетман да писарь, и с ними немногие начальные люди, замышляют они это потому, что государь помирился с королем, опасаются, что их выдадут полякам; гетман хочет отложиться при первом гневе государевом, но козаки и черные люди на такую неправду ему не помогают; наконец, Хмельницкий посылал к быховцам, чтоб государю не сдавались, а сдались на его гетманское имя.