Книга VII. 1676-1703

Пришел черед и протопопу упасть духом и получить помощь от протопопицы. «Десять лет, — говорит Аввакум, — Пашков меня мучил или я его, не знаю

, бог разберет». Наконец пришла грамота — велено Аввакуму ехать на Русь. Протопоп отправился, приплыл в русские города и «уразумел о церкви, яко ничто же успевает, но паче молва бывает. Опечалясь, сидя, рассуждаю: что сотворю? Проповедую ли слово божие или скрыюся? Жена и дети связали меня. И видя меня печальна, протопопица моя приступи ко мне со опрятством и рече ми: „Что, господине, опечалился еси?“ Аз же подробну известих: „Жена! Что сотворю? Зима еретическая на дворе, говорить мне или молчать? Связали вы меня!“ Она же мне говорит: „Господи помилуй! Что ты, Петрович, говоришь! Поди, поди в церковь, Петрович! Обличай блудню еретическую!“ Аввакум рассказывает еще одну любопытную семейную сцену: „У меня был в Москве бешеный, Филиппом звали, в избе в углу прикован был к стене, понеже в „ем бес был суров и жесток: гораздо бился и дрался, и не могли с ним домочадцы ладить. Егда же аз грешный с крестом и с водою прииду, повинен бывает и, яко мертв, падает пред крестом Христовым. По некоем времени пришел я от Федора Ртищева зело печален, понеже в дому у него с еретиками шумел много о вере и о законе; а в моем дому в то время учинилось нестройство: протопопица моя со вдовою домочадицею Фотиниею между собою побранились. И я, пришед, бил их обеих и оскорбил. Та же бес вздивьял в Филиппе: и начал чепь ломать, бесясь, и кричать не удобно, на всех домашних нападе ужас. Аз без исправления приступил к нему, хотел его укротити, но не бысть по-прежнему: ухватил меня и учал бить и драть. Потом бросил меня от себя и сам говорит: „Не боюсь я тебя“. Мне в те поры горь ко стало: „Бес, реку, надо мною волю взял“. Полежал маленько ссовестию собрался; восстав же, жену свою сыскал и пред нею стал прощаться со слезами, а сам ей, в землю кланяясь, говорю «Согрешил, Настасья Марковна, прости меня, грешного!“ Она мне также кланяется. По сем и с Фотиньею тем же образом простился; тоже лег среди горницы и велел всякому человеку бить себя плетью по пяти ударов по окаянной спине; человек было 20; и жена, и дети, и все, плачучи, стегали. Егда же все отбили, и я, восставши, сотворил пред ними прощение. Бес же, видев неминучую беду, опять вышел вон из Филиппа, и я его крестом благословил, и он по-старому хорош стал“.