Книга жалоб. Часть 1

— Take it easy mас![8] — сказал он ласково, словно ребенку, видимо боясь, что я в любую минуту могу положить трубку. — Меня зовут George Ророviсh, — произнес он по буквам. — Мой телефон в Нью-Йорке: 645-87-96. Рlеаsе, позвони мне сам за мой счет! О'кей?

Я позвонил на станцию и продиктовал номер.

Через пять минут из трубки снова послышался тот же голос:

— Thank уоu![9] — вздохнул он с облегчением. — Я боялся, что ты не позвонишь… Могу я теперь поговорить с мистером, как его… Лукачем?

— Это я!

— Oh, mу God![10] — сказал он удовлетворённо. — Я так и знал, что это ты!

После того как он подробно расспросил меня о погоде, своих старых знакомых и кафанах, в которые когда-то захаживал, после того как мне пришлось найти в газете и прочитать положение в первой и второй нашей футбольной лиге, George Ророviсh наконец перешел к делу: предложил мне работу в Нью-Йорке, в первом югославском книжном магазине, который вскоре намеревался открыть. Признаться, я был взволнован и польщён. Из трубки до меня доносилось могучее дыхание океана, по другую сторону которого сквозь звездно-полосатую дымку зеленел обетованный континент — мечта всех мальчишек из провинции. Передо мной в одно мгновение пронеслись картины ожидавшей меня новой жизни, но я почувствовал, что у меня на это уже нет сил. Джордж решил, что я колеблюсь из-за денег.

— Послушай, вопрос, конечно, не в западном духе, но всё же, сколько ты там получаешь?

Я сказал.

— В неделю?

— Нет, в месяц.

— Bullshit![11]— воскликнул он. — Да здесь столько получают черномазые, когда ни черта не делают, в качестве пособия по безработице! Приезжай, будешь деньги лопатой грести! Я читал про тебя в газете. Мне нужен как раз такой человек, как ты…

Я отказался со всей вежливостью, на какую был способен.

— О'кей! — сказал он после получасового разговора, наверняка влетевшего ему в копеечку. — Если передумаешь, мой телефон у тебя есть! Тебе достаточно позвонить, и я сразу высылаю билет на самолет. Fuck it! Было бы здорово, если б мы стали компаньонами!

У меня готова пошла кругом. Вот, значит, как делают дела там у них, в Америке!

С тех пор Джордж звонил мне из Нью-Йорка чуть не каждую неделю, чтобы я рассказывал ему новости и зачитывал результаты футбольных матчей. Я диктовал ему списки книг, которые он должен заказать дли своего книжного магазина, и давал советы. Каждый наш разговор кончался тем же предложением выслать мне билет на самолет. Иногда, с пьяных глаз, оставшись в лавке один, я звонил ему сам за казенный счет. У меня в жизни было немало и друзей, и подруг, но никто никогда так не радовался моему звонку, как Джордж, который, едва услышав мой голос, испускал оглушительное ковбойское «Ого-го!», как будто ему звонит родной брат. От него я перенял привычку говорить «о'кей!».

О'кей. В лавку заходило много чудного народа.

Заходил некто, не дающий никому слова сказать;

и некто, угощающий всех витаминами;

и одна особа, убеждающая нас, что парижские книжные магазины гораздо лучше нашего, но в наших условиях и это сойдет;

некто, постоянно назначающий торжественные представления книг и пластинок, а затем отменяющий их в последний момент;

некто, кого вечно все разыскивают, чтобы стребовать долги, а он всем обещает оставить для них деньги в нашей лавке;

некто, обожающий играть на нашем старом пианино марки «Петрофф». Терзая какой-нибудь злосчастный шедевр, он время от времени бросает на нас негодующие взгляды, возмущённый тем, что мы и не думаем прерывать разговор;

некто, беспрерывно нас фотографирующий, уверяя при этом, что когда-нибудь этим фотографиям цены не будет;

один писатель, предпочитающий давать интервью исключительно в нашей лавке и всегда Уводящий куда-то молоденьких журналисток;

некто, остающийся иногда ночевать под столом в подсобке, потому Что далеко живет;

и еще разные другие…

21