Книга жизни и практики умирания

Слушание является гораздо более трудным процессом, чем может представить большинство людей; действительно слушать так, как это имеют в виду мастера, значит полностью отпустить самих себя, отпустить всю информацию, все представления, все идеи и все предрассудки, которыми набиты наши головы. Если вы будете действительно слушать учения, то те представления, что составляют настоящую помеху, единственное, что стоит между нами и нашей истинной природой, могут быть медленно и упорно стерты.

Когда я старался слушать по-настоящему, меня вдохновляло то, что сказал мастер дзен-буддизма Сузуки-роши: «Если ваш ум пуст, то он всегда готов ко всему; он открыт всему. В уме начинающего существует множество возможностей; в уме специалиста их немного». Ум начинающего – это открытый ум, ум наготове, и если мы будем действительно слушать с умом начинающего, то можем действительно начать слышать. Ведь если мы слушаем с молчащим умом, как только можно более свободным от гвалта предвзятых идей, то истине учений представится возможность пронзить нас, делая все более поразительно ясным смысл жизни и смерти. Мой мастер Дилго Кхьенце Ринпоче сказал: «Чем больше и больше вы слушаете, тем больше и больше вы слышите; чем больше и больше вы слышите, тем глубже и глубже становится ваше понимание».

Итак, углубление понимания происходит посредством созерцания и размышления, второго орудия мудрости. Пока мы размышляем над тем, что слушали, оно постепенно начинает проникать в наш поток мыслей и насыщать нашу внутреннюю жизнь. По мере того, как размышление будет медленно разворачивать перед нами и делать все полнее то, что мы начинаем понимать разумом, и донесет это понимание от нашей головы до нашего сердца, события повседневной жизни станут все более и более тонко и непосредственно подтверждать истины этих учений.

Третье орудие мудрости – медитация. После слушания учений и размышления о них, мы вводим в действие те откровения, которыми овладели, и применяем их, через процесс медитации, непосредственно к нашим потребностям повседневной жизни.

СОМНЕНИЯ, ВСТАЮЩИЕ НА ПУТИ

Кажется, было давным-давно такое время, когда выдающийся мастер мог один раз дать поучение выдающемуся ученику, и этот ученик достигал просветления. Дуджом Ринпоче любил рассказывать историю об одном индийском разбойнике, который, совершив бесчисленное множество успешных набегов, осознал наконец, какие ужасные страдания он причиняет другим. Он возжаждал как-то искупить то, что сделал, и пришел к знаменитому мастеру. Он обратился к мастеру: «Я – грешник, я мучаюсь. Есть ли для меня выход? Что я могу сделать?»

Мастер оглядел разбойника с головы до пят и спросил его, что он хорошо может делать.

«Ничего», – ответил разбойник.

«Ничего? – рявкнул мастер. – Ты должен хоть что-то уметь делать хорошо!» Разбойник помолчал и наконец признался: «Вообще-то, у меня есть талант к одному делу – воровству».

Мастер рассмеялся: «Хорошо. Это именно то умение, которое тебе нужно сейчас. Отправляйся в уединенное место и ограбь все свои восприятия, и укради все звезды и планеты с небес, и раствори их в чреве пустоты, во всеобъемлющем пространстве природы ума». За двадцать один день этот разбойник постиг природу своего ума, и со временем он стал считаться одним из великих индийских святых.

Итак, в древности существовали выдающиеся мастера и ученики, столь восприимчивые и с таким твердым намерением, как этот разбойник, которые могли достичь освобождения, всего лишь выполняя с неуклонной преданностью одно простое указание. И даже теперь у нас есть реальная возможность стать просветленными, если бы мы могли полностью сконцентрировать свой ум на одном сильном методе мудрости и работать непосредственно с ним.

Однако наши умы обуреваемы сомнениями, создающими в них путаницу. Иногда я думаю, что сомнение является еще большей помехой эволюции человека, чем желание и привязанность. Наше общество развивает умствование вместо мудрости и возвышает наиболее поверхностные, грубые и наименее полезные стороны нашего разума. Мы стали столь ложно «умудренными» и невротичными, что само сомнение принимаем за истину, а то сомнение, которое является не более чем отчаянной попыткой эго защититься от мудрости, обожествляем как цель и плод истинного знания. Этот вид низкого сомнения является потрепанным императором сансары, которому служит стая «специалистов», что учат нас не тому щедрому сомнению открытой души, которое, как утверждал Будда, необходимо для испытания и доказательства ценности учений, но разрушающему виду сомнения, что не оставляет нам ничего, во что можно было бы верить, ничего, на что можно было бы надеяться, и ничего, ради чего стоило бы жить.