Книжник

— Однажды, на горе, Петр, Иаков и Иоанн видели его преобразившимся… Но Христос оставил Свою славу и явился нам в образе обычного человека. Я не раз видел Его. С виду в нем не было ничего особенно привлекательного. Но когда Он говорил, это было со властью самого Бога. — Он унесся мыслями в дни, когда сам он еще не повстречал Господа — дни, полные сплетен, перешептываний, вопросов, задаваемых вполголоса, когда священники недовольно обсуждали что-то, сбившись тесными кучками, в коридорах храма. По большей части из-за них Сила и отправился в Галилею, чтобы самому посмотреть, кто же такой Иисус из Назарета. Он чувствовал их страх, а позже — видел жуткую зависть.

Епенет положил руку Силе на плечо.

— Ну, хватит, друзья. Сила устал. Да и поздно уже.

Пока остальные собирались, мальчик протиснулся к нему между двумя мужчинами.

— Можно с тобой поговорить? Еще немножко?

Диана, покраснев, схватила его за руку, извинилась взглядом.

— Сынок, ты же слышал, что сказал Епенет. Пошли. На сегодня собрание закончилось. Дай отдохнуть человеку, — и потянула сына прочь.

— А можно мы завтра еще придем?

— Потом. Может быть. После работы.

Куриат обернулся к нему.

— Ты ведь не уедешь, правда? У тебя есть слова истины.

— Куриат!

— Он же писал все эти свитки, мама. Он мог записать все, что видел и слышал …

Диана обхватила сына за плечи, проговорила что-то тихо, но на этот раз с большей твердостью, и увела его прочь.

Епенет благополучно проводил всех гостей. Возвратившись в комнату, улыбнулся.

— А Куриат прав. Хорошо бы тебе все записать.

Сила писал письма чуть ли не всю свою жизнь: его перо наносило на свитки увещевания и наставления тех, кого вдохновлял Дух Святой. Иерусалимского собора, Иакова, Павла и Петра.

— Я по большей части помогал излагать мысли другим.

— Но ведь если бы ты так же упорядочил свои мысли и чувства, это помогло бы и тебе, разве нет? Ты же страдаешь, Сила. Это очевидно всем. Ты любил Петра и его жену. Любил Павла. Всегда тяжело терять друга. А ты потерял многих.

— Моя вера слаба.

— Возможно, это самая веская причина поразмыслить о прошлом, — Епенет посерьезнел. — Ты прожил жизнь, служа другим. Об этом говорят твои пальцы с въевшимися чернилами.

Наступил самый темный час ночи. Тьма, сокрушавшая дух Силы, сгустилась до предела. Он посмотрел на свои руки. Они выдают его. Они обязывают.

— Куриат очень любопытен, — мягко продолжал Епенет — Но может быть, это Бог привел тебя к нам и вложил эту идею в голову мальчишке. Или не может быть?

Сила закрыл глаза. Разве смогу я думать о прошлом так, чтобы оно не раздавило меня? Я полон сожалений, Господь, мне жалко потерянные годы. Это тоже грех?

Епенет развел руками.

— Так мало осталось тех, кто был в Иудее, когда Господь Иисус ходил по земле.

— Все это, увы, слишком похоже на правду, — Сила услышал горечь в своем голосе.

Епенет уселся, сжав руки, с напряженным лицом.

— Я не буду рассказывать свою историю, пока мы с тобой не познакомимся получше, но да будет тебе известно: не только твоя вера испытывается. И что бы ни печалило тебя вдобавок к смерти друзей, это не сокрыто от Господа. Мы с тобой оба знаем, что Христос умер за все грехи наши и воскрес из мертвых. Мы имеем обетование вечной жизни по вере в Него. Мы проведем вечность в присутствии Господа. И все-таки я, как этот мальчик, тоже жажду знать больше об Иисусе. Столько услышанного нами забывается! Взять хоть эти свитки. Мы с Патробасом прочитали целых два. Но если завтра ты покинешь нас, сколько из прочитанного сегодняшним вечером мы будем помнить через неделю? А через месяц? А наши дети?

— Есть другой, кто взялся писать историю. Врач Лука.

— Я слышал о нем. Это замечательно. Сила, но где он нынче? Он ушел из Рима после казни Павла, так? Ну, и сколько ждать, пока до нас дойдут его записи?

— Он не один. Многие принимались составлять повествования о событиях прошлого и о том, что есть сейчас.

— Может быть и так, Сила, только до нас никаких посланий не доходило, кроме этого письма Павла. Но у нас есть ты! Мы хотим знать, чему ты научился у Петра и Павла. Видеть этих мужей веры, как видел ты. Они прошли свой путь до конца. А ты проходишь сейчас. Раздели с нами свою жизнь.

— То, что ты просишь — неподъемный труд! — А я так устал, Господи. Пусть эту будет кто-нибудь другой.

— Тебе он по силам, — Епенет схватил его за руку. — Ты получишь все, что нужно — по первому требованию! Папирус, чернила, место, где можно работать спокойно, без помех. Бог благословил меня изобилием, чтобы я был в состоянии благословлять других. Благослови и ты меня, окажи мне честь, дай послужить тебе. — Римлянин встал. — И да будет с тобой мир, о чем бы ни попросил тебя Господь.

— Епенет! — окликнул Сила, прежде чем тот оставил его одного. — Нелегко оглядываться назад.

— Знаю. — Римлянин стоял в дверях, легкая улыбка коснулась губ. — Но, бывает, что не оглянувшись назад, невозможно двинуться вперед.

ГЛАВА ВТОРАЯ