Кносское проклятие

И я совершенно не верю в легендарную «воровскую честность» преступников. Это блеф и сказочки для несведущих людей. А я знаю, о чем говорю. Если человек убивает за деньги, то ради этих самых денег он легко сделает и все остальное — что угодно. Никаких моральных и профессиональных норм для него не существует. Заказчик дал ему денег, и он за это убил человека. Но заказчик ему не сват и не брат, так что если через три дня появится возможность заработать, предав заказчика, то почему бы и нет? Подумаешь…

К тому же я подписал свое объявление. Моя фамилия Стрижаков, а в городе соответствующие люди — от милиции до преступного мира — знают меня как Стрижа. Всем известно, что я частный детектив и с органами не связан.

На самом деле связан, потому что иначе быть не может, но все же до определенного предела — у меня свои интересы.

— Я вам доверяю, — сказал Константинос Лигурис в день своего вылета в Лондон. — Суммы, необходимые для расследования, будут высылаться по вашему требованию. Все же надеюсь, что они будут разумны, хотя бы по возможности.

— По возможности работает государственная милиция, — ответил я. — Почему-то вы сочли за лучшее обратиться ко мне. Надо полагать, у вас имелись для этого причины.

— Найдите убийцу, — сказал грек сурово, — я вас очень прошу. Пусть деньги уйдут не напрасно.

Мы с Константиносом стояли в аэропорту, куда я приехал его проводить. Встречаться с ним раньше не имело смысла. А теперь я успел познакомиться с делом и встретиться с некоторыми людьми, так что мог о чем-то говорить.

Для моего клиента это был особенно тяжелый день. Константинос увозил с собой тело убитого сына. Милиция уже сделала все, что положено, и теперь цинковый гроб был помещен в грузовой отсек самолета.

— Это не он, — покачал головой господин Лигурис, когда я с сочувствием сказал о том, что грустно увозить с собой мертвого сына. Он качнул головой в сторону самолета и добавил: — Там не мой сын. — Заметив изумление в моих глазах, он пояснил: — Я не думаю, что там, в гробу — мой сын. Моего сына я хорошо помню — он был живой, умный молодой человек. А то тело, которое запаяли в гроб и запихали в багаж, вряд ли имеет к моему сыну какое-то отношение. Димис остался в моей памяти.

Константинос вдруг полез рукой за пазуху и, вытащив толстый бумажник, извлек оттуда цветную фотокарточку.

— Вот, — произнес он, подавая мне снимок, — это мой сын Димис. Оставьте себе, я вас прошу. Вы будете заниматься расследованием его убийства, так пусть у вас перед глазами будет его фотография.

Со снимка на меня смотрел высокий молодой человек с очень живыми чертами лица, смугловатый, черноволосый. Ученый. Юный исследователь. «Прекрасный любовник» — как сказала о нем недавно Зоя Некрасова. Что ж, судя по фото, вполне может быть…

До начала регистрации пассажиров оставалось минут десять, и мы вышли на улицу покурить. Вдали поднимался дым из труб завода «Кока-Кола», а вокруг суетились алчные таксисты и люди с бесчисленными чемоданами.

Что везут из России иностранные туристы? Невольно задаешься этим вопросом, глядя на туго набитые чемоданы. Что в них? Неужели килограммы матрешек? Или декалитры русской водки в сувенирном исполнении?

Или хит туристических базаров: проданный якобы из-под полы и с оглядкой «мундир генерала КГБ», который на поверку оказывается всего лишь поношенной формой лейтенанта инженерных войск?

Туристы увозят их из России тысячами, вовсе не задумываясь над тем, что в СССР просто не могло быть столько генералов…

На нас с Константиносом поглядывали раздраженно. Может быть, мы мешали туристам суетиться вокруг их чемоданов, а скорее всего раздражал наш вид среди этой толчеи. Два человека в длинных плащах неторопливо прохаживались перед дверями аэровокзала. Курили, молчали, поглядывали на часы. И лица у обоих были строгие.

— Ваши деньги не пропадут, — заверил я клиента. — Вот только вынужден вас огорчить. Убийцу я найду, об этом можно говорить с уверенностью. Но, боюсь, это вас не устроит.

Увидев, как стремительно взметнулись кверху красиво очерченные брови господина Лигуриса, я пояснил:

— Судя по материалам дела, убивал вашего сына профессиональный киллер. Его можно найти, но ведь это просто нанятый человек. Ему заплатили, и он убил…

— Конечно, меня интересует заказчик, — перебив меня, сказал Константинос. — Об исполнителе и речь не идет. Только заказчик.

— Тогда будет гораздо сложнее, — покачал я головой и тут же, вспомнив, спросил: — Скажите, а какие отношения были у вас с сыном? Вы говорили, что хорошие и что он писал вам регулярно. Но у меня имеются другие сведения.

— Какие еще сведения? — вскипев, возмущенно спросил Константинос, и я воочию увидел, что такое разгневанный грек. Точнее, увидел, как за одно мгновение сдержанный британский джентльмен превращается в бешеного южанина.

Кажется, в такие моменты «лицо греческой национальности» ничем не отличается от «лица кавказской»…