Кнут и пламя (СИ)

Расцеловав девушку, Вики устремилась в больницу. Она была прямо посередине города, на том месте, где когда-то хотели строить ханский дворец. Дворец потом перенесли на окраину города, к холмам, а больница стала местной достопримечательностью.

Девушка не любила здесь бывать. Ее смущали запахи, стоны и страдающие люди, вдобавок ко всему степняки, особенно из дальних станов, в основном, были не слишком чистоплотны. К тому же к врачам они обращались только в самых крайних случаях – то есть едва ли не при смерти. Словом, девушка приходила на работу к мужу очень редко.

Она прошла сквозь большие двери, не удержавшись и прикоснувшись к прекрасной резьбе, изображавшей множество человечков, которые то лежали в постелях, то сидели, а рядом с ними явно были врачи. Эта дверь была просто произведением искусства. В просторном холле на тюфяках и циновках сидели и лежали люди, среди них ходил пожилой славский доктор, за которым, как цыплята, семенили несколько юношей. Как ни странно, не все они были степняками. Виктория учуяла троих оборотней, у пары молодых людей были светлые волосы и голубые славские глаза. Все лекари были одеты одинаково: в просторные штаны и рубахи из небеленого полотна.

- Влас Демьянович, – приветливо улыбнулась девушка врачу. – Здравствуйте!

Ей нравился этот веселый добрый мужчина, который приехал сюда во время пожара с Даромиром Ольшинским, да так здесь и остался, посчитав, что тут он нужнее.

- Виктория, лапушка! – расплылся в улыбке врач. – Ты к Аязу? Он на втором этаже, отдыхает. Всю ночь сидел у постели умирающего. Такой случай интересный был, опухоль прямо возле сердца... А впрочем, тебе не интересно. Беги к своему мужу.

Девушка кивнула и осторожно прошла между сидящими людьми, стараясь никого не задеть. Основная часть больных занимала первый этаж огромного здания. На втором были отдельные помещения, где жили врачи и лежали особо важные больные – не всегда самые богатые, иногда просто серьезные.

Где был кабинет Аяза, Виктория знала. На втором этаже было пусто и тихо, только из-за какой-то двери доносилось еле слышно женское пение.

Девушка прошла по коридору до конца, толкнула простую деревянную дверь и замерла ошеломленно. Ее "отдыхающий" муж стоял посередине большой светлой комнаты и держал в своих объятиях другую женщину. Да не просто держал, а ласково гладил ее по волосам и плечам. У Виктории внутри всё просто заледенело. Вот, значит, с кем он проводит ночи!

Ее супруг любил секс. Даже уставший, вымотанный до предела, засыпавший раньше, чем касался головой подушки, он мог ночью проснуться и, притянув ее бедра к себе, овладеть женой. Он говорил, что не может без нее, что становится злым и раздражительным, если не займется с ней любовью. И тем не менее целую неделю он не появлялся дома... видимо, найдя себе другой объект для поднятия настроения.

Ей вдруг стало так больно в груди, что не было сил ни закричать, ни что-то сказать, ни даже сдвинуться с места.

Наверное, она всё же издала какой-то звук, возможно, слишком резко вздохнула, потому что Аяз заметил ее, отпрянул от женщины и побледнел. Девица тоже обернулась. Она была юна – не больше пятнадцати, но вполне оформившаяся, с высокой грудью и тонюсенькой талией, перетянутой широким шелковым кушаком. У Виктории, родившей двоих детей, никогда такой талии больше не будет, а впрочем, и раньше она не была столь фигуриста.

Женщина и сама не поняла, как смогла взять себя в руки, изогнуть губы в подобии улыбки и произнести спокойным голосом, когда внутри всё отчаянно болело:

- Извините, я не хотела мешать. Я принесла тебе обед, Аяз. Уже ухожу.

Она, до судороги напрягая спину и ровно держа подбородок, поставила на стол узелок с его любимыми лепешками и вышла из комнаты.

- Вики, постой, – ожил, наконец, Аяз. – Прошу тебя!

У него перед глазами всё ещё стояли ее полные ужаса глаза.

Он догнал ее, ухватил за локоть, развернул к себе, ожидая увидеть заплаканное лицо.

- Да стой же ты! Ты всё не так поняла!

Но Вики спокойно улыбалась ему, будто ничего не произошло, только молчала, что было для нее совсем не характерно.

- Вики, милая, – все равно принялся спешно объяснять Аяз. – Это Силия. У нее ночью умер отец. Она сильно плакала и хотела уйти вслед за ним. Я просто пытался ей объяснить, что это не выход...

Жена его не слышала. То есть, конечно, она даже понимала отдельные слова, которые он говорил, только вот в какие-то значимые фразы они не складывались.

- Тебя, наверное, больные ждут, – прервала она степняка, приложив ладонь к его губам. – Иди работай.

Аяз замолчал, не понимая. Он ждал криков, скандала, упреков – но вместо этого жена вела себя как разумная взрослая женщина. Ее пальцы скользнули по шрамам на щеке и виске, Вики нежно улыбнулась ему и прошептала:

- Я люблю тебя.

Напряжение, завладевшее его телом, отпустило, он поймал ее руку, поцеловал ладонь и кивнул.

- Мне пора идти. Спасибо, что принесла поесть. Я приду вечером домой, обещаю.