Кнут и пламя (СИ)

- Понимаешь, родная, - мягко сказал ей супруг. - Его величество, в общем-то, пригласил на бал меня, как первого сына степного владыки. Меня с супругой. Так что, если ты не будешь сопровождать меня, мне будет крайне неловко. А вдруг он подумает, что я опасаюсь соперника? Мне ведь придется вызвать его на дуэль. А он явно не выберет в качестве оружия кнут или кривую саблю. А я не очень умею фехтовать мечом, и тогда он меня убьет.

Виктория растерянно поглядела на мужа. Она порой не могла понять, шутит он или говорит серьезно. Сейчас он, скорее всего, дурачился с самым строгим видом, но она-то знала, что он мыслит совсем не так, как галлийцы, и запросто сможет вызвать на дуэль самого короля, даже не задумавшись, что короли неприкосновенны.

Супруг же, наконец, отодвинулся от своей любимой стенки, сунул примолкшую малышку в руки Максимилиана и взял Викторию за плечи.

- Прошу нас извинить, мы немного погуляем в саду, - вежливо сказал он, увлекая жену к выходу. - Вики надо проветриться.

Девушка не хотела никуда с ним выходить, опасаясь, что Аяз сейчас устроит как минимум сцену ревности, но он только наклонился к ее уху и прошептал:

- Ты помнишь, что должна мне одно желание?

Виктория нахмурилась и прикусила губу. Максимилиан Оберлинг был прекрасным игроком в покер. Он и ее научил. Девушка была уверена, что играет не хуже отца, а то и лучше. Она неоднократно его обыгрывала. Поэтому, когда лорд Оберлинг предложил зятю сыграть втроем, Вики хихикала и потирала руки, предвкушая великую победу. Ей даже в голову не приходило, что отца она обыгрывает только потому, что знает его гораздо лучше всех этих лордов из высшего света, а не потому, что она действительно сильный игрок. Несколько партий подряд Аяз продул вчистую, он нервничал, ругался, смеялся над собой, а потом предложил играть на что-нибудь... ну хоть бы и на желание. Лорд Оберлинг мгновенно бросил карты на стол, ссылаясь на усталость и вежливо отказываясь. Виктория торжествовала. Она уже предвкушала, как заставит своего гордого супруга кукарекать на крыше башни, большей насмешки ей и в голову не могло прийти. Аяз по-прежнему смеялся и сверкал глазами, вот только на ее тройку из десяток внезапно выложил стрит. "Повезло", - махнула рукой девушка, не замечая, как усмехается, отворачиваясь, ее отец.

После второго проигрыша она начала немного волноваться, а в третий раз Аяз прекратил придурятся и сделался совершенно серьезен, и с этим серьезным видом он выложил перед ней каре из тузов. Виктория внезапно догадалась, что ее супруг все это время просто обманывал ее и, скорее всего, бесстыже жульничал. С опозданием она вспоминала, что Аяз четыре года учился во Франкии вполне мог там научиться играть. Обвинить она его в чем-то не могла, карточный долг - это святое, и поэтому она, морщась, признала поражение. Конечно, она рассчитывала, что он стребует долг в постели и даже специально отказывала ему. Она опасалась, что эта степная собака придумает что-то совершенно дикое и непристойное, и хотела поскорее рассчитаться с ним, но он не поддавался на ее провокации.

Теперь девушка даже успокоилась, потому что внутренне была уже готова к тому, что на проклятый бал ей придется пойти, а, значит, долг будет уплачен.

- И какое будет твое желание? - спокойно и даже с насмешкой спрашивала она.

- Ты пойдёшь со мной на бал, - шептал ей в ухо муж. - И не наденешь под платье панталоны. Только чулки. Никакого больше белья.

- Да ты с ума сошел! - взвизгнула Виктория. - Я не буду этого делать!

- Хорошо, - легко согласился степняк. - Не делай.

- Что, так просто?

- Конечно, - улыбнулся Аяз, осторожно целуя ее в кончик носа. - Я не буду тебя ни к чему принуждать.

- И злиться не будешь? - с подозрением спросила Вики. - И никакого шантажа?

- Милая, разве я хоть раз тебя шантажировал? - прижал ее супруг к себе, увлекая к тропинке вглубь небольшого яблоневого сада. - Всё это ерунда. Всего лишь игра. Всё, забыли. Я пошутил.

Виктория покосилась на мужа. Она прекрасно понимала, что он опять проделывает с ней эту штуку - играет на ее гордости и стремлении делать наоборот, как когда-то делал в маленьком шатре для молодоженов, но вместо того, чтобы злиться на него, она засмеялась. Он редко пользовался подобным приемом, только когда действительно чего-то от нее очень хотел, предпочитая обычно просто настаивать на своём или делать по-своему. Виктория знала, что муж готов с ней соглашаться во всем, готов уступать, но только до тех пор, пока это не мешало его планам. Сейчас он, кажется, действительно хотел, чтобы она исполнила его желание, и оттого смотрел ей в лицо так пристально и серьезно, что ей немедленно захотелось согласиться на всё. В конце концов, никто ничего не поймёт, платья здесь в моде тяжелые и многослойные, девушка даже не замерзнет, потому что во дворце тепло.

А вот как будет ощущать себя эта степная собака, зная о том, что на ней нет панталон - это большой вопрос. Еще неизвестно, кто над кем посмеется. И с этой безусловно греющей душу мыслью она склонялась к его уху так же, как это делал он, и шептала: