Ко(с)мическая опера

Открываю глаза. Взгляд упирается в малиновый потолок, усыпанный зеркальными звездочками. Гадость! Опускаю подбородок. Так, зрелище ничуть не лучше: Барбара собственной персоной.

— А я уже не надеялась, что ты проснешься до вылета! Врачи, как обычно, перемудрили с дозой снотворного.

— Я… спал?

— Конечно! После ускоренного курса терапии полагается крепкий и продолжительный сон.

— Терапии? По какому поводу? Ничего не понимаю. Совсем.

— Тебе все-таки повезло! — радостно сообщает тетушка.

— В чем?

Если учесть, насколько мое «везение» любит принимать экзотические формы, стоит начать пугаться.

— Ты нашел этот чертов вирус! Или он нашел тебя? Впрочем, неважно… Главное, что он укоренился в твоем теле и пророс, когда делегация уже благополучно отбыла восвояси.

— Какой вирус?

— Который вы искали в вентиляции! Ах да: вам же не сообщили точную цель поисков, — усмехнулась Барбара.

Угу. Она же и не сообщила. Официально мы составляли акт приемки планового ремонта.

— И что теперь?

— Все просто замечательно! Вирус обезврежен, ты практически здоров, всем остальным сделаны прививки. Правда, твоя иммунная система понесла большие потери, так что…

— Потери?

— Некоторое время тебе придется пожить на природе. Доктор прописал «сельский воздух».

— На природе?

Содрогаюсь, потому что подозреваю, куда именно меня собираются отправить.

— На очень милой и спокойной природе! — лучезарно улыбается тетушка. — Я как раз вспомнила про рапорт из того самого заповедника…

Лучше бы не вспоминала.

«…А еще спешу доложить, что по ночам, особливо, когда темно, как… (вымарано цензурой), егерь капканы расставляет, а на кого — неведомо, потому как наутро капканов ентих уже нет, а трава кругом потоптана и ветки погрызены…» Изумительный уголок, судя по последнему опусу тамошнего представителя властей. И зачем им нужен следователь? Срам один, в такую глушь ехать.

— Так вот, я и подумала: как удачно — совместим приятное с полезным. И здоровье поправить можно, и с делами разобраться.

— Как, интересно, я буду одновременно отдыхать и работать?

— Ты будешь отдыхать, напарник — работать! — пожимает плечами Барбара.

— К-какой напарник? — начинаю заикаться.

— Твой, разумеется!

— Кто?!

— Похоже, вирус произвел разрушения в твоей памяти, — вздыхает тетушка. — Амано, конечно.

— Он… не может.

— Почему это?

— У него… свадьба.

— Свадьба?.. А, ты это имеешь в виду!

Она неопределенно махнула рукой, а я только сейчас внимательно пригляделся к убранству каюты.

Бантики, сердечки, ленточки, россыпи цветов — в корзинках и без… И надпись «Счастливым молодоженам!» на роскошном торте, утопающем в облаках взбитых сливок.

— Что это… все значит? — Слегка задыхаюсь. Но не из-за перенесенной болезни, а от неясного, но очень тревожного предчувствия.

— Уж извини, билеты были только на круиз для новобрачных! — Тетушка, улыбаясь какой-то приклеенной улыбкой, пятится к двери, впрочем, делая это с таким видом, будто шествует по ковровой дорожке на приеме у Консула. — Ничего, вам не так долго лететь: через недельку сойдете на Пятой Пересадочной…

— Недельку?!

Дотягиваюсь до столика, и фужер, предназначенный для шампанского, летит предположительно в Барбару. Разбиваясь о дверь, которую она успевает захлопнуть. Ну, это как раз неудивительно: мне и в здоровом состоянии не удалось бы осуществить покушение на жизнь начальницы и родственницы в одном лице. Хрусталь разлетается сверкающими брызгами, а я слышу в коридоре мурлыкающий голос тетушки:

— Ничего страшного, просто супруга немного волнуется. Сами понимаете, первый раз замужем…

— Супруга?! — Второй бокал отправляется вслед за первым. Ухватившись за край стола, ухитряюсь встать (хотя слаб, как новорожденный котенок) и отправляю в полет длинногорлую бутылку. — Супруга?!

Потом приходит черед конфет и торта. Сливки, испещренные шоколадными пятнышками, образуют на двери причудливый, но очень аппетитный узор. На негнущихся ногах, путаясь в ночной рубашке (кружева и атлас, будь они прокляты!), топаю к съедобному ковру, скрывающему за собой выход из каюты. Черт, а я, оказывается, голоден! Подцепляю клочок одного из сливочных «облаков» и засовываю палец в рот. В этот момент дверь открывается — и я оказываюсь лицом к лицу с Амано. Он несколько секунд смотрит на меня, потом начинает хохотать…

Пятую Пересадочную мы проспали. В прямом и переносном смысле. Я — из-за перегруженной лекарствами крови. Амано — из-за обиды. На Барбару. Как же, нашему Казанове некуда было приложить свои усилия по совращению красоток! Круиз-то был для новобрачных, а мало какие пары ищут развлечений на стороне сразу после венчания.

Эпизод 8

ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОГО БРАКОНЬЕРСТВА, ИЛИ УХ ТЫ, ОСКОРБЛЕННАЯ РЫБА!

Амано Сэна.

Планета Серенгети, 17 сентября 2103 г., 11.45.

Я положительно не понимаю моего напарника! То есть как раз положительного в этом ничегошеньки нет, ибо наша с ним постоянная беседа на разных языках неуклонно рождает двусмысленные ситуации, в которых я — и только я! — почему-то всенепременно оказываюсь виноват.