Коббл Хилл

Венди так и не набралась смелости и не сказала Рою, что ее уволили из Fleurt, что теперь она подменяет кого-то в декретном отпуске в Enjoy! и пишет о стиле жизни, красивых ваннах и изысканных десертах, – не сказала, хотя и поджидала его в библиотеке для этого разговора. Вместо этого Венди попыталась пересказать ему статью Малкольма Гладуэлла из The New Yorker, которая ставила под сомнение все движение за легализацию марихуаны. Венди ненавидела травку – ее запах, то, как все становятся медлительными после нее, и то, как сильно хочется после нее есть.

– Наконец-то хоть кто-то оказался в здравом уме, – сказала она Рою, который пристально смотрел на пустой экран своего ноутбука. – Проведено недостаточно исследований. Они не до конца все изучили. Это просто катастрофа, ожидающая своего часа. Как самолеты и поезда будут прибывать вовремя? Как UPS сможет доставить что-либо, не перепутав адрес, если все будут находиться под кайфом? А еще травка вызывает импотенцию.

Рой не ответил.

«Катастрофа, ожидающая своего часа, – повторил он про себя, все еще глядя на экран, – импотенция». И нажал кнопку Enter.

Венди оставила его в покое.

Шай сунула обе руки в миску и сжала сырые яичные желтки так, что они лопнули и растеклись между ее пальцами, сливаясь в единую массу. Она не любила пользоваться электрическим миксером или другими приборами.

– Мистер Стреко сделал себе новую татуировку, – сказала она матери, взбивая и разминая сладкую жижу в миске. – На шее.

У него уже и так было много татуировок, половину из которых Шай не видела. Некоторые располагались на спине – он об этом сам рассказывал, – а некоторые – на ногах. В понедельник он пришел в школу с пластырем на шее, а через несколько дней показал всем оранжево-синий бейсбольный мяч с ногами и зубастым лицом. Он сказал, что заключил пари с другом на бейсбольном матче в колледже, которое звучало так: «Если команда Mets

[44] не выиграет Мировую серию в ближайшие десять лет, я сделаю уродливую татуировку на видном месте». Это была дурацкая идея. Шай возненавидела новую татуировку, но в то же время находила в ней нечто притягательное. У мистера Стреко была очень загорелая кожа, а на теле столько черных волос, что татуировки походили на слабые фоновые узоры, которые были незаметны, пока не начнешь в них очень пристально всматриваться.

– Я помню, что у него много татуировок. – Еще одна вещь, которую Венди ненавидела. Зачем кому-то уродовать свое тело? Она задумалась, стоит ли ей рассказать о своей новой работе сначала Шай, а потом уже Рою. – Это совершенно неуместно для учителя, – добавила она, так и не решившись.

– А я не имею ничего против татуировок.

Шай привыкла, что мать постоянно рассуждает о том, что уместно, а что – нет. Она разорвала упаковку шоколадных чипсов Nestlé и высыпала их в тесто. Они зазвенели, стукаясь о стенки металлической чаши, как пляжная галька.

Венди схватила один из чипсов и сунула в рот.

– Но как ты можешь концентрироваться на уроке, когда тело твоего учителя исписано чернилами?

Шай не собиралась поддаваться на провокацию и спорить с матерью.

– О, папа уже сказал тебе? Я теперь член команды по настольному теннису. Тренером будет мистер Стреко. Тренировки проходят каждый день начиная с понедельника, а в следующий четверг у нас уже первый матч. Ты ведь сказала, что мне нужны внеклассные занятия для колледжа.

Венди открыла холодильник и налила себе бокал белого вина. Ей не нравилось то, насколько Шай была одержима своим учителем.

– А как насчет того милого мальчика? Как у тебя появится время для отношений с парнем, если ты постоянно будешь играть в настольный теннис? – Венди отставила бокал и поставила противни рядом с миской для теста.

– Лиам? – Шай потерла руки о край миски, чтобы убрать лишнее тесто. Очевидно, ее мать понятия не имела, что Лиам был замешан в пожаре на школьном дворе и что он украл травку у своей мамы. Он не был «милым мальчиком». Шай была почти уверена, что если бы ее мама обо всем узнала, то она бы перестала так думать. – Он не мой парень.

– Он не ее парень, – повторил Рой с порога, прижимая к груди ноутбук. У него вошло в привычку таскать его с собой из комнаты в комнату. Сейчас ноутбуки стали такими маленькими и легкими, что это не составляло никакого труда. – Я допустил ту же ошибку. Очевидно, если Лиам официально не попросил нашу дочь стать его девушкой, значит, они не в отношениях. Поэтому они «просто разговаривают». И это означает, что они действительно разговаривают и, вероятно, целуются, но это еще не значит, что он ее парень.

– Ты целовалась с ним? – требовательно спросила Венди. Разумеется, она узнаёт об этом последней. Так было всегда, когда дело касалось Шай.

– Папа, – запротестовала Шай.

– Я просто предположил, судя по выражению твоего лица, – сказал Рой. – Я ведь не просто так писатель. Я многое замечаю.

– Просто здорово, папа, – жалобно сказала Шай. – Спасибо. – Она не собиралась ничего им рассказывать.