Кобра

Выругавшись, он смахнул ее прочь, и глянул на руку. Между костяшек уже набухал волдырь, и он автоматически пососал укушенное место. «Может быть, это урок, который полезен нам обоим, Малчек», – подумал он, шагая к автобусу на Сан-Франциско.

Не терять хладнокровия и следить, кто у тебя за спиной.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Шум беспокоил Малчека. В конце концов он выбрался из кровати, чтобы в который раз бросить взгляд на пустую улицу. В комнате было холодно, и он подумал, что почему-то так и не смог привыкнуть к пижаме. Снаружи никого не было, только дорога, светофор и пустая коробка из-под сигарет на кромке травы. Была ли она там раньше? Майк протер глаза и направился в ванную, чтобы выпить таблетку аспирина. Он не заметил, как вода полилась через край стакана, и вытер руку, прежде чем вытащил таблетку из почти пустого пузырька. Случайно он взглянул на себя в зеркало и поморщился. Наверно, из-за усов его лицо казалось таким белым. И из-за темных кругов под глазами.

Возвратясь в комнату, он снова выглянул в окно. Он был уверен, что сигаретной пачки там раньше не было. Может быть, он услышал шум, когда кто-то проходил мимо. Может быть, этот кто-то выбросил пустую пачку. Кто это был?

– Майк, – позвала Клер тихим голосом. Она научилась говорить тихим голосом, чтобы не заставлять его бросаться к револьверу или к двери.

– Все хорошо, крошка, спи.

– Легко сказать, но не можешь же ты ожидать, что я смогу заснуть, когда ты стоишь против света абсолютно раздетый. Сон – не совсем то, что приходит мне в голову.

Он улыбнулся и, подойдя к кровати, поцеловал ее и лег рядом. Когда он обнял ее, Клер поняла, что он слишком измотан, и не стала повторять намек. Прижавшись к его плечу, она почувствовала его острые кости.

– Ты, вообще, спал? – спросила она через минуту.

– Конечно, я просто вышел в сортир. Спи.

Но ее глаза оставались открытыми и смотрели в окно. Что он увидел за окном на этот раз? Она научилась не задавать вопросов. «Ничего, – ответил бы он. – Ничего».

Через некоторое время его дыхание стало ровным, и она поняла, что Майк заснул. Надолго ли в этот раз? На час? На два? Не больше, он никогда не спал больше. Каждую ночь она все время просыпалась, чтобы снова увидеть его стоящим у окна. Разные окна, разные мотели, разные города – только его поведение оставалась неизменным. Готовый к броску, готовый столкнуть ее с кровати, готовый выхватить револьвер и нацелить его на дверь. Он даже проделал это один раз, а потом ждал, держа револьвер в вытянутых руках, пока владелец мотеля отнес мусор в мусорный бак, закрыл крышку и, насвистывая, вернулся в офис.

Дни проходили не лучше. Он никогда не садился за руль. Он доверял ее водительским способностям, но не только поэтому. Он хотел, чтобы его руки были свободны. Когда они останавливались в маленьких ресторанчиках только с одним входом или покупали бутерброды в дорогу, он ел очень мало. Клер провела рукой по его груди и снова ощутила его ребра и впалый живот. Даже легкого прикосновения кончиков ее пальцев было достаточно, чтобы заставить его повернуться и беспокойно зашевелиться во сне.

А теперь они сняли квартиру. «Чтобы не повторяться», – сказал он ей. Они заплатили вперед за три месяца, но покинут ее через несколько дней, чтобы снова вернуться в бесконечную вереницу мотелей.

Закупив продукты в ближайшем супермаркете, Клер приготовила большую кастрюлю супа, которую всегда держала горячей на плите, и это сработало чуть лучше. Казалось, он регрессирует к звериному образу жизни. Он спал и ел нерегулярно, как кот. Он засыпал днем, но только когда был уверен, что она поглощена книжкой или телепрограммой и не двинется из комнаты.

Иногда внезапно они возвращались в постель, и их любовь была глубокой и неистовой, а затем, прежде чем она успевала сказать нежные слова, его уже не было рядом. Он был где-то около окна, около двери, прислушиваясь, всегда начеку.

У него появилась навязчивая потребность в чистоте и порядке. Он не мог терпеть малейшей неприбранности. Каждая вещь, как только использована, должна была быть убрана на место. Ему всегда необходимо было знать, где и что находится. Они покупали шесть газет в день, и он тщательно изучал их в поисках малейшей детали, которая сообщила бы ему о чем-то, затем аккуратно складывал их и выбрасывал.

Револьвер постоянно находился при нем, на бедре или в руке. Он постоянно разбирал его, разводил чистящий раствор в кофейной кружке, работал круглой щеточкой и ветошью, чтобы удалить несуществующие пятнышки ржавчины и грязи с барабана и предохранителя. Даже когда они занимались любовью, револьвер лежал на тумбочке рядом с кроватью. Стоил Клер повернуть голову, как она видела поблескивающий синим отливом металл. С ружьем, купленным два дня назад, он обращался точно так же.

В тот вечер он вошел в спальню, раньше чем обычно, и застал ее на коленях у шкафа, где она выравнивала его туфли, трогающей револьвер. Ее пальцы гладили резьбу на рукоятке.

– Если хочешь, то можешь взять его в руки, – сказал он со странной улыбкой в уголках губ. – Он не заряжен.