Кобра

Но проклятые янки меня кинули. Чем ближе я подходил к застывшим клонам резиновой игрушки по имени Кен, тем глубже становилось разочарование. В конце концов выяснилось, что встречали вовсе не меня и – более того – вся эта расфуфыренная делегация ожидала прибытия совсем другого самолета, из Китая. Мне ничего не оставалось делать, как грустно вздохнуть, сесть в желтое такси и назвать давно выученный наизусть адрес.

– Брайтон-Бич авеню, сорок три, – произнес я на чистейшем русском и не ошибся. Коренастый таксист лет сорока, с лицом уроженца города Великие Луки, посмотрел на меня такими веселыми глазами, что я стал всерьез опасаться, что мгновение спустя он бросит баранку и кинется тискать меня в объятиях, целуя как родного брата, наконец-то променявшего налаженный быт родного свинарника на пугающую непредсказуемость «великой американской мечты». Пронесло. Таксист ограничился полуулыбкой, повернул ключ в замке зажигания и спросил:

– Ну, и как там… погода?

– Где «там»? – логично уточнил я, с удовольствием закуривая только что купленный в «такс-фришопе» настоящий «Лайки Страйк». С той горькой отравой, которая продается под этой всемирно известной маркой в городе на Неве, не было ни малейшего сравнения.

– Ну, в России, я имею в виду, – пожал плечами таксист. – Ты же с питерского рейса?.. А я вот уже восемь лет нигде, кроме Диснейленда, не был.

– В Питере как всегда. Дождь. – Я опустил стекло на двери и стряхнул пепел. В отличие от пасмурной северной столицы, здесь было тепло, солнечно и сухо.

– А ты вроде как не впервые в Америке? – поинтересовался мужик, выруливая на автостраду.

– Нет. Частенько бываю. Бизнес.

– Ясно… – Не выпуская из огромных мозолистых лап баранку, таксист дотянулся до бардачка и достал помятую пачку дешевого «Кинг Сайза». Если бы сзади сидел не русский, а американец, он бы ни за что не позволил себе курить прямо в машине, без риска в этот же день лишиться лицензии. В последние годы благополучные штатники буквально свихнулись на здоровом образе жизни.

Рассчитавшись по счетчику и дав, как положено, доллар чаевых, я подхватил портплед, вышел из машины, кивнул на прощание таксисту и прямой наводкой направился к офису Соломона Бернштейна, на ходу заталкивая во внутренний карман пиджака кусок страницы свежего выпуска эмигрантской газеты «Новое русское слово», где Борис – так звали таксиста – обслюнявленной спичкой нацарапал свой домашний номер телефона. Я шел, привычно разглядывая налепленные на витринах магазинов объявления и надписи на родном языке и в который уже раз за время командировок в Нью-Йорк подумал, что русский человек никогда не сможет окончательно смешаться с янки, он всегда останется русским, со своими привычками, образом мысли и, конечно же, чуть наивным менталитетом, который еще частенько называют «широкой русской душой». Он может принять правила игры и измениться внешне, даже очутившись на одном острове с людоедами племени Ням-Ням, но внутри навсегда останется тем же самым Иваном. Чего нельзя сказать о евреях из бывшего СССР, кои в так называемой «русской» эмиграции составляют больше половины. На уровне сознания я уважал этот народ за выработанную на генетическом уровне способность легко адаптироваться в любой ситуации и любой стране, но, как русский до мозга костей, не мог принять многие черты характера, особенно проявляющиеся в бизнесе и при частом общении. А именно – показную, насквозь фальшивую любезность, даже в том случае, если тебе готовы выколоть глаза пилочкой для ногтей…

Как я и ожидал, злобный старикашка Бернштейн встретил меня отшлифованной улыбкой, попросил секретаршу принести кофе и жестом усадил в кожаное кресло для гостей.

– Что я тебе могу сказать, Дэни, мой мальчик, – произнес он свою традиционную фразу и также традиционно вздохнул, одним движением головы спустив очки со лба на нос и углубившись взором в невидимый мне с обратной стороны экран компьютерного монитора. – По поводу заказанного тобой «роллс-ройса»… Нам удалось скинуть с первоначальной цены целых восемь тысяч баксов. Это подтверждено банковским переводом.

– Неплохо! – хмыкнул я.

– Пришлось очень долго торговаться, – снова вздохнул Соломон Натанович. – И, я думаю, будет справедливо, если эту сэкономленную сумму мы поделим не как всегда – фифти-фифти, а следующим образом – три тысячи вам и пять нам. В прайс-листе же оставим все без изменений. О'кей, Дэни, малыш? Твой босс Боря, сдается мне, и так хорошо заработает на этой сделке. Не каждый день русские бандиты лимузины себе заказывают.

– Это точно. – Я сразу смекнул, куда клонит хитрый еврей и мысленно уже потирал руки в предвкушении дополнительного заработка. – Нет проблем. Все между нами.