Кобыла-охранница (ЛП)

— Неужели мне придётся убивать каждого встречного ублюдка в проклятой Богинями Пустоши чтобы покончить с этим дерьмом? Неужели придётся? — продолжала вопить я, уставившись в её полные ужаса глаза.

— Мне просто… нужно как-то выживать, — хныкала кобылка, слёзы текли по её щекам. — У меня есть ребёнок…

«Если бы я нажала на курок, то уже вряд ли смогла бы остановиться. Девятую. Никогда. Убей девятую. Эта пони была готова продавать других ради крышек. Сейчас я могла почти простить рейдеров; по крайней мере, они были просто сумасшедшими. Она же сама решила участвовать в этом кошмаре. Её жизнь была лишена смысла! Я должна была просто покончить с ней. Покончить со всем этим. Убей девятую!»

«Будь сильной. Будь милой.»

Пистолет-пулемёт в моём магическом захвате задрожал, когда я медленно отстранила его от лица работорговки.

— И ты думаешь, это — оправдание? — прошипела я.

Восьмерых было достаточно. Даже одного было достаточно. Чёрт, теперь я тоже плакала. Отбросив ПП в сторону, я схватила её голову своими копытами и сжала её, пристально вглядываясь ей в глаза.

— Убирайся отсюда к чёртовой матери! Найди себе другую работу. Скажи каждому работорговцу, кого ты ты знаешь, чтобы подыскали для себя другое занятие. Если увижу, что ты опять занимаешься этим дерьмом, я тебя размажу! Ты меня поняла?

— Да… — промямлила она.

— Ты меня, блять, поняла? — проревела я.

— Да!

Я отпихнула её прочь. Оглянувшись в последний раз, она побежала так быстро, как только могла. Четырнадцать пар глаз смотрели на меня. Некоторые просто были напуганы моими действиями. Остальные были злы, что я не прикончила единорожку.

Ну и пошли они к чёрту, если восьмерых было недостаточно. На моём счету на одну смерть меньше, чем могло быть. Посмотрев на П-21, я сказала дрожащим голосом:

— Освободи их, пожалуйста…

Я вышла из лагеря работорговцев. Найдя скалу, я прислонилась к ней лицом, обняла её передними копытами и горько, отчаянно разрыдалась. Чьё-то копыто мягко погладило меня по гриве. Повернувшись, я увидела Монин Глори, которая ласково улыбнулась мне.

— Ты поступила правильно, — мягко сказала она.

Я подняла голову.

— Я была уверена, что убить её это правильное решение, — сказала я, свернувшись на камне. — Мне хотелось разрядить в неё каждый патрон, потом перезарядить пистолет и сделать это снова.

— Блекджек, — тихо сказала Глори. — Я тоже хотела убить её.

Медленно подняв голову, я уставилась на маленькую, скромную пегаску, прикрывшую глаза.

— Во-первых, потому что я думала, что они рейдеры. Но когда оказалось, что они работорговцы… Мне захотелось увидеть их мертвыми. Как смели они продавать и покупать пони за бутылочные крышки? — вздохнув, она посмотрела вслед искалеченной работорговке. — Я не могла… И не думаю, что смогла бы убить пони, который не пытался бы убить меня первой. Но я бы хотела.

— Но ты сказала, что я должна отпустить её, — пробормотала я. Теперь я окончательно запуталась.

— Да, — сказала она, посмотрев на меня. — То, что она делала, было неправильно. Но убив её, ты бы этого не исправила. Она осталась жива, и теперь у неё есть выбор. Может, она остановится. Может, она остановит других. А, может, она этого не сделает. Неважно, что она выберет. Мы же не собираемся делать Пустошь лучше, убивая всех. Даже, если мы думаем, что они того заслуживают.

— Я ничем не отличаюсь от неё, — тихо пробормотала я, впервые озвучивая то, что уже давно мучило меня.

— Как ты можешь так говорить?

— Потому что так оно и есть. Я убью любого, на кого укажет Л.У.М. С жёлтым будь добрей, красного убей. Верно?

Меня тошнило от собственного остроумия.

— Она была красной или желтой? — спросила Глори, опустившись на землю и скрестив передние копыта.

— Эмм?

Пегаска кивнула в направлении, куда побежала работорговка:

— Она была красная или желтая, когда ты её пощадила?

Нахмурившись, я тихо пробормотала:

— Не помню… не думаю, что проверяла.

— Не твой ПипБак решил пощадить её, а ты сама, — сказала Глори. Меня смешила её сбившаяся хохолком грива. — Ты убийца, Блекджек, но не рейдер. Ты можешь выбирать. И тебе не всё равно.

— Ты права, — сказала я и улыбнулась. Это было именно то, что она хотела. — Ну, думаю, нам нужно идти дальше.

Глори поднялась на копыта и полетела над верхушками деревьев, назад к лагерю. Я задумалась. Она была права. Я могла выбирать, и выбрала убийство сорока жеребят и кобылок. Ни высокие речи, ни акт милосердия этого не изменят. Это цена быть убийцей. И я всё равно бы заплатила эту цену.

* * *