Код Майя: 2012

Стелла резко развернулась. Профессор Урсула Уокер была высокой и стройной. У нее оказались более темные волосы, чем на фотографии. На ней был кремовый льняной костюм, который сразу же выделял ее среди людей с коротенькими косичками и кольцами в носу. Ее лицо покрывал ровный загар, какой бывает у серьезных садовников, а не у любителей летних солнечных ванн. Стелла обратила внимание на изящные выразительные руки, когда Урсула подняла их, чтобы поправить волосы. В правом ухе блеснула единственная золотая сережка, намек на солидарность с фестивальным народом. Она улыбалась Стелле так, словно они знакомы много лет. В серых спокойных глазах Урсулы Уокер светился ум.

— Уж не знаю, чего стоит моя убежденность, но мне кажется, что нечто очень серьезное должно случиться в конце две тысячи двенадцатого года. Мы постоянно наносим нашей планете значительный урон. Однако я не слишком доверяю людям, которые все сваливают на порывы солнечного ветра, сбивающие планету с пути и вызывающие прибойные волны огромных размеров. Подобные предположения не подтверждаются законами физики.

— Мой первый профессор назвал бы эти теории псевдонаукой, — ответила Стелла. — Нас учили немедленно убегать прочь при встрече с такими людьми.

— Очень мудрый совет, — раздался голос у них из-за спины. — Вот видишь? Я же говорил, что у нее весьма рациональный склад ума.

Они повернулись одновременно. В тени под навесом висел гамак. На нем устроился мужчина с серебристыми волосами, который просматривал кипу бумаг. У него были такие же ясные серые глаза, как у Урсулы Уокер. Несмотря на жару, он был в рубашке и галстуке.

Урсула вздохнула.

— Стелла, познакомьтесь с моим кузеном, Мередитом Лоуренсом. Мередит, это доктор Стелла Коди, и я буду тебе весьма признательна, если ты не станешь нам мешать.

Мередит, продемонстрировав удивительное чувство равновесия, легко перекинул ноги через край гамака и встал. Он был высоким человеком, научившимся занимать не много места. Он тут же принес два складных стула и низкий белый столик, на который поставил фляжку с чаем.

Усевшись на стул, он уже не так бросался в глаза. Слегка поклонившись, он сказал:

— Извините. Быть может, нам лучше начать снова. Доктор Коди, если я предложу вам чаю, посидите ли вы со мной до тех пор, пока Урсула не произнесет заключительную речь, без которой никак нельзя завершить это утомительное мероприятие?

Стелле уже не раз приходилось встречать людей, которые охотно подшучивали над собой, но среди них попадалось совсем не много таких, кто обладал острым умом.

Она все еще держала в руке стаканчик с соком пырея. Бросив на него испытующий взгляд, она аккуратно поставила его на траву возле входа в палатку.

— За чай я готова на все, — заявила Стелла.

— Благодарю вас обоих.

Урсула быстро поцеловала кузена и ушла.

Оставшись вдвоем, они не сразу нашли тему для разговора.

— Вы работаете в Бидзе? — спросила Стелла.

Волосы Мередита производили обманчивое впечатление; он был не старше Урсулы, мужчина в расцвете академической карьеры.

Его серо-черные брови приподнялись, и он покачал головой.

— Кто может соперничать с Тони и Урсулой? Они сияют так ярко, что все остальные остаются в тени. Нет, я лишь знаю, откуда дует ветер. Я человек Оксфорда: Модлин,[15] классическое отделение. Из чего следует, что теперь вам известно обо мне больше, чем когда-либо потребуется, поскольку выбор колледжа определяет юношу, а выбор предмета — мужчину. Нельзя сказать, что в наши дни глобализации есть нужда в людях с классическим образованием, но существуют способы, позволяющие помешать расставанию души с телом. Молоко или лимон?

— Лимон, благодарю вас, — ответила Стелла.

Сегодня был день экспериментов.

Рукопись Мередита лежала в гамаке. Ветерок шевелил страницы, и Стелла заметила, что там не только текст, но и рисунки. Один из них она сразу узнала.

— Витражи в Бидзе? — спросила она.

— Да, вид со стороны реки. — Мередит скорчил гримасу. — За свои грехи я получил должность приглашенного экзаменатора для аспирантов. Маленькие милашки полагают, что сложные знаки в правом верхнем углу изображают вовсе не Солнце и Луну, как было принято считать прежде, а реликвии древних тамплиеров, символизирующие две мировые сферы до и после падения человечества. Это чепуха, но в век всеобщего равенства и экспериментов нам следует помалкивать.

— Я всегда считала, что это чаши весов, на которых сравниваются Солнце и Луна, чтобы показать, что тяжелее, — сказала Стелла. — Однако я не получила классического образования.

— Да, вы всего лишь астроном.

Мередит бросил на нее ничего не выражающий взгляд, протянул длинную руку к гамаку и вытащил из пачки сложенный листок.

Аккуратно расправив его, он положил листок на стол. Фотография была сделана в полдень, в ярких лучах солнца, и все цвета получились резкими.