Код Мазепы. Украинский кризис на страницах «Столетия»

Грянула одна революция, потом — другая. Следом разразилась Гражданская война. В Киеве беспрестанно стреляли, город переходил из рук в руки (Булгаков насчитал 18 переворотов). Одни правители уходили, другие приходили. Флаги, висевшие вчера, утром срывались и водружались новые. Зеркало тех бурных событий — роман «Белая гвардия»:

«— Кого желаете защищать, я спрашиваю? — грозно повторил полковник.

Мышлаевский с искрами огромного и теплого интереса выдвинулся из группы, козырнул и молвил:

— Гетмана обязаны защищать, господин полковник.

Глаза его светло и смело глядели на полковника.

— Гетмана? — переспросил полковник. — Отлично-с. Дивизион, смирно! — вдруг рявкнул он так, что дивизион инстинктивно дрогнул. — Слушать!! Гетман сегодня около четырех часов утра, позорно бросив нас всех на произвол судьбы, бежал! Бежал, как последняя каналья и трус! Сегодня же, через час после гетмана, бежал туда же, куда и гетман, то есть в германский поезд, командующий нашей армией генерал от кавалерии Белоруков. Не позже чем через несколько часов мы будем свидетелями катастрофы, когда обманутые и втянутые в авантюру люди вроде вас будут перебиты, как собаки…»

Строки старые, но от них веет свежестью нынешних тревожных дней. Кажется, Булгаков писал не о Киеве 1918 года, перепуганном Скоропадским, бежавшим со своими германскими покровителями, а о том, что произойдет в столице Украины, быть может, уже очень скоро.

И возможно, через столетие с лишним немцы снова придут на выручку представителям ошеломленной и растерянной украинской власти…

Вот еще одна «современная» цитата из «Белой гвардии»: «Город — Городом, в нем и полиция — варта, и министерство, и даже войско, и газеты различных наименований, а вот что делается кругом, в той настоящей Украине, которая по величине больше Франции, в которой десятки миллионов людей, этого не знал никто. Не знали, ничего не знали, не только о местах отдаленных, но даже, — смешно сказать, — о деревнях, расположенных в пятидесяти верстах от самого Города».

…В начале 20‑х годов Булгаков переехал в Москву. Не это ли его главное «преступление» в глазах жовто-блакитных патриотов? Но так сложилась жизнь, и никакой его вины нет. Что же до Киева, то писатель запомнил его на всю жизнь и считал самым красивым на свете. Лучшее место в мире, по мнению писателя, — Владимирская горка. А самая фантастическая на земле улица — Малоподвальная (в «Белой Гвардии» она Малопровальная).

Ропщут на Булгакова за то, что он сравнивает жителей столиц России и Украины. Вот фрагмент очерка «Киев-город», написанного в 1923 году: «Москвичи — зубастые, напористые, летающие, спешащие, американизированные. Киевляне — тихие, медленные и без всякой американизации. Но американской складки людей любят».

Нет, все-таки москвичи стали другие — ведь почти сто лет прошло. А в Киеве я давно не был, не знаю…

Недоброжелатели Булгакова гневаются, потому что видят себя в карикатурных Швондерах-Шариковых — глупых, напыщенных, презирающих умное и разумное. Они способны только запрещать и делить. И — переименовывать. Украина сейчас — большая «нехорошая» квартира со Швондерами-Шариковыми, число которых множится день ото дня. Впрочем, добрый Михаил Афанасьевич на таких людей не обижался. Говорил: «Злых людей нет на свете, есть только люди несчастливые».

Напоследок — еще одна цитата из очерка «Киев-город»:

«Город прекрасный, город счастливый. Над разлившимся Днепром, весь в зелени каштанов, весь в солнечных пятнах. Сейчас в нем великая усталость после страшных громыхавших лет. Покой. Но трепет новой жизни я слышу. Его отстроят, опять закипят его улицы, и станет над рекой, которую Гоголь любил, опять царственный город».

Таким видел родной Киев Булгаков. Таким, надеемся, он станет.

«Давно не бывал я в Донбассе…»

Что значит Донбасс для русского сердца

Станислав Минаков, 16.03.2022

Мы писали и говорили, а то и кричали — еще во время Русской весны 2014‑го: Юго-Восток никогда не примет украинского (а равно никакого иного) нацизма и всегда будет сопротивляться диктату Запада Украины. Ядром, центром кристаллизации пробуждающейся Новороссии стали крупные города Донбасса — Луганск и Донецк.

Сказано точно: «Половина Донбасса — это земли войска Донского (кто не знает — Кальмиус протекает через центр Донецка, а граница была по Кальмиусу). …Донецк возник как имперский авангард угля и стали, держал на плечах Империю и стал слишком велик и неудобен для хуторской страны, потому и восстал. Сегодня он истекает кровью, но не умрет. И не потому, что Империя слишком много ему должна, а потому, что Империя без него умрет».