Код завинчивания. Офисное рабство в России

Есть еще такая фишка: менеджеры по продажам обязаны вносить данные всех позвонивших клиентов и краткую суть всех разговоров в базу данных. Например: позвонил такой-то, спросил о такой-то машине, сказал, что будет думать, договорились, что я позвоню емучерез 30 мин. Прослушивальщики фиксируют у себя эти 30 мин. И проверяют: позвонил/не позвонил. Если вдруг кто-то отвлек менеджера по продажам и тот забыл набрать номер клиента через 30 мин — опять штраф $200.

Качество заполняемости этой базы тоже оценивается. Если не подробно пишешь — штраф! В общем — за все штраф, штраф, и еще раз штраф!

Рассказывает Вероника Р., сотрудник компании «НВ», торгующей оргтехникой, дело было в 2002–2003 годах:

За ошибки сотрудников заставляли ходить по отделам с плакатом, на котором было написано — что сделал, в чем ошибка и что больше так не будет. Гендиректор мог назвать дурой или идиотом и отправить писать объяснительную под названием «почему я дура». Начальство было безумное просто — кидались ведрами с водой в уборщиц, если вдруг ведро случайно попадалось на глаза, кидали в сотрудников мониторами, идиотская система штрафов — порядка 10 баксов, если пришел в джинсах. Вот тут я один раз попала — пришла просто в роскошных шикарных клешах, мне было начхать, что так никто не ходит. Сейчас я считаю, что те, кто это терпит, идиоты. За любые бабки! Но я три месяца продержалась…

Нет, дорогая Вероника. Они вовсе не идиоты. Они — заложники, типичные жертвы стокгольмского синдрома. Авторство этого термина приписывают криминалисту Нильсу Биджероту, который ввел его в обиход во время анализа ситуации, возникшей в столице Швеции во время захвата заложников в августе 1973 года. Тогда два преступника-рецидивиста захватили четырех заложников в банке — мужчину и трех женщин. В течение шести дней бандиты угрожали их жизни, время от времени давая им кое-какие поблажки. В результате жертвы стали оказывать сопротивление попыткам полиции освободить их и даже защищали своих захватчиков и собирали деньги на адвокатов!

Впоследствии, уже во время суда над бандитами, освобожденные заложники выступали в роли защитников преступников, а две женщины обручились с бывшими похитителями. А один канадский бизнесмен, бывший заложник, в интервью назвал главаря бандитов вежливым, образованным человеком. Такая странная, противоестественная привязанность жертв к террористам возникает при условии, когда заложникам не причиняется физического вреда, но на них оказывается мощное моральное давление.

При долгом взаимодействии заложников и террористов в поведении и психике заложников происходит своеобразная переориентация. Так появляется стокгольмский синдром. Механизм психологической защиты, лежащий в основе стокгольмского синдрома, впервые описала Анна Фрейд в 1936 году, он получил название «идентификация с агрессором».

Полезно вспомнить здесь и психоаналитический термин «Сверх-Я», у деспотичных начальников это «Сверх-Я» часто присутствует. Как оно проявляется, каков механизм? Примерно так: предположим, у босса существует стремление — быть интеллигентным, добрым человеком. Он будет, следовательно, осуждать агрессию в других (очень рьяно!) и подавлять ее проявления в себе. Но ничто не исчезает бесследно. Накапливаясь, агрессия будет требовать выхода (так как все, что внутри, независимо от степени осознанности, стремится быть выраженным, «отреагированным»).

И в подходящей ситуации (а иногда и в неподходящей!), когда Сверх-Я сочтет агрессию (возмущение и т. д.) оправданной, оно «выпустит пар». После этого человек испытывает облегчение, разрядку и невольно начинает искать поводы для нового проявления агрессии. Это может выражаться в придирках к своему ребенку (ведь тот не может его осудить), в негодовании на правительство, в возмущении хамством и т. д. Очень часто роль ребенка играет подчиненный. Начальник же становится субститутом фигуры отца.

Сам такой начальник будет искренне считать себя добрым и периодически демонстрировать это. Если же Сверх-Я очень жесткое и человек не может позволить себе проявить агрессию ни при каких обстоятельствах, то агрессия обращается вовнутрь, против его организма, уничтожать его[20].

Чтобы не допустить такого сценария, сверхпридирчивый к себе и людям босс будет продолжать изводить тех, кто не может ему ответить. И замученные сотрудники даже не будут подозревать, в каком душевном аду варится их руководитель. Мало кто подумает о том, что этот вечно недовольный человек, кричащий, топающий ногами, штрафующий, тоже жертва. Жертва несчастливого детства, жертва родительского непонимания и неодобрения. Вот только находиться рядом с такой вот жертвой — неприятно и опасно.