Код Зверя

— На той стороне есть, где укрыться? — спросил он запыхавшегося прапорщика, запрыгнувшего на водительское место.

— Там остатки деревушки, но от них толку не много. Зато те развалины, еще совдеповских времен, по ходу, вполне можно использовать, — ответил Чугун, заводя мотор.

Грузовик полз по мосту, как улитка. Бревна стонали под весом машины, но ломаться пока не собирались. Прапорщик что‑то бормотал себе под нос, — судя по всему, уговаривал дорогу не проваливаться под колесами рычащей «Шишиги». Последний рывок, и ненадежный мост оказался позади. Грузовик радостно взрыл шинами твердую землю. И в этот момент за кунгом раздался грохот и плеск воды. Приоткрыв дверь, Ермолов выглянул из машины. Последний пролет моста обвалился, его обломки пожирали голодные волны реки.

— Ни шагу назад, — пробормотал капитан, закрывая дверь кабины.

После останков деревенских хибарок по левой стороне дороги

потянулись высокие стены из белого и красного камня. Поднятые ветром сор и пыль не позволяли разглядеть подробностей, но попавшие в поле зрения силуэты колонн вполне ясно намекали: эта громадина построена задолго до ядёрного удара. Свернув с дороги, грузовик проехал через поредевшую колоннаду и остановился возле потемневших и потрескавшихся стен.

Странно, но внутри периметра ветер дул заметно слабее: если на дороге бушевал вполне себе натуральный шторм, то здесь гулял лишь слабенький сквознячок.

— А поехать дальше мы не сможем? — задумчиво спросил Ермолов прапора.

Не нравились ему развалины. Как сказал бы Антон, — «чуйка говорит».

— Никак, Лёха. В темноте да в такую пылюку я машину в овраг заведу и не замечу.

— Тогда ладно. Хайк! — зычно окликнул капитан, спрыгнув с пассажирского сиденья и пройдя в кунг. — Лезь на насест — первым дежуришь. Миша — спишь в кабине. Раскладываемся на ночлег.

А про себя добавил: «Хоть бы пронесло».

* * *

Проснулся Макс резко, рывком, будто кто‑то хорошенько пнул его пониже спины. Поворочавшись на полу кунга, глянул на часы. Обычно безотказный механизм вел себя странно: периодически стрелки начинали конвульсивно дергаться, превращая простой, казалось бы, процесс определения времени во что‑то до безобразия сложное. Прислушавшись к организму, парень пришел к выводу, что спал около двух часов: чувствовал он себя гораздо свежее, но выспаться еще не успел. Откинув одеяло, Макс сел и обвел взглядом грузовик.

Парни крепко спали, — что бы ни разбудило питерца, остальных это нечто обошло стороной. И если сон офицеров был чутким и настороженным, готовым прерваться при любом намеке на опасность, то бойцы сопели в обе дырочки. За спиной, в кабине, молодецки храпел Медведь, сотрясая трелями весь кунг. А вот охотницы видно не было; но Макс и не надеялся, что девушка удостоит их своим присутствием. Для строптивой представительницы прекрасного пола спать вповалку с толпой мужиков в тесном грузовике — удовольствие явно ниже среднего.

Поднявшись на ноги, Макс легонько тронул за колено Фрунзи‑ка, застывшего на прикрученном к потолку сиденье. Когда тот высунул из надстройки голову, жестами показал, что готов сменить его на посту. Благодарно кивнув, парень аккуратно слез с насеста, стараясь не наступить спящим солдатам на головы. Заняв место оператора, Макс начал внимательно разглядывать местность сквозь узкие бойницы.

По ту сторону колоннады шторм продолжал бушевать. Гнулись деревья, по земле носилась растревоженная пыль вперемешку с вырванной травой и мелким сором. А вот внутри частокола из каменных столпов было довольно спокойно. Казалось, будто между колоннами пролегала невидимая человеческому глазу стена, и ветер, накидываясь на нее, как голодный зверь, безуспешно разбивался о монолитную гладь.

В какой‑то момент все стихло. Макс даже не смог заметить, как именно это произошло. Он просто моргнул, а когда открыл глаза, пыль уже медленно оседала на землю. Послышался стук над головой. Мелькнула тень, и в метре от грузовика в траву по — кошачьи мягко приземлилась Вика. Медленно покачиваясь и разведя руки в стороны, она побрела вдаль. Плюнув на осторожность, Макс натянул респиратор, тихонько откинул люк и выбрался на крышу.

На улице стояла звенящая тишина. Казалось, что если напрячь слух, то сможешь уловить, как лучи полной яркой луны ласкают землю. Даже стук крови в ушах был чем‑то кощунственным в этом благоговейном безмолвии. Макс огляделся.

Свет ночной владычицы неба преобразил развалины до неузнаваемости. Следы копоти на древних руинах будто растворились: засияли белизной колонны, обманчиво ветхие стены налились сочным цветом крови. Старое Селище перестало быть безжизненным остовом истории. Казалось, оно жило. Смотрело на потревоживших его покой людишек сквозь оскалившиеся алым кирпичом провалы, трепало холодным дыханием волосы бредущей девушки.

Спустившись с кунга, Макс догнал Вику, заглянул ей в лицо. Глаза ее были закрыты, губы, не прикрытые респиратором, растянулись в легкую, нежную улыбку. Если охотница и услышала приближение парня, то не обратила на него внимания, — она все так же медленно брела вперед, будто купаясь в лунном свете.