Кодекс

Ник и женщина переглянулись. Оба они относились к такой легкой весовой категории и так плохо были оснащены для переговоров с применением силы, что Эдвард не особенно нервничал. Может быть, удастся даже повеселиться. Он конспиративно стрельнул глазами на Фабриканта, но тот посмотрел на Ника и опасливо потряс головой. Ник между тем нахмурился и сложил пальцы домиком, как теледиктор, собирающийся огласить по-человечески трогательный сюжет.

— Мы все, думаю, знаем о предполагаемом существовании книги, написанной якобы неким Гервасием Лэнгфордским. Неизвестно, однако, где она находится и существует ли она вообще. Если допустить, конечно, что вы этого тоже не знаете. — Он многозначительно взглянул на Эдварда.

— Конечно. — Эдвард невольно залюбовался челкой Ника — уж очень живописно она лежала на лбу.

— Герцог просил вас прекратить поиски, но вы, думается, не сделали этого. Да и зачем вам было их прекращать? Вы, возможно, полагаете, что у вас есть какие-то обязательства перед герцогиней. Вы на ее стороне и хотите выполнить ее желание. Возможно, она вам симпатична по личным мотивам. С герцогом же вас ничего не связывает, и это вполне понятно. Но если рассказать вам немного о том, что происходит в Уэймарше, вы, думаю, взглянете на вещи по-иному.

— Я весь внимание. — Эдвард откинулся назад и скрестил руки. Ник, что греха таить, заинтриговал его — пусть рассказывает. Фабрикант сосредоточенно крошил пирожное на тарелке.

— Герцогиня не говорила вам, зачем ей «Странствие»? Нет? Так вот: она считает эту книгу стеганограммой. — Ник отчетливо произнес незнакомое слово. — Вряд ли вы знаете, что это такое, поэтому объясню. Стеганограмма — термин из области криптоанализа. Текст, зашифрованный таким образом, чтобы скрыть или замаскировать оригинальное сообщение. Другими словами, вы не только не можете прочесть зашифрованное послание, но и не догадываетесь, что такое послание существует. Оно так вплетено в ткань маскирующего текста, что невозможно отличить одно от другого.

— Как тот мультипликатор, который во все свои картины вставлял слово «Нина», — заметил Эдвард.

— Совершенно верно. В случае с кодексом зашифрованное послание может содержаться в тексте, в иллюстрациях, в водяных знаках, в переплете, в подборе материалов, в составе чернил, которыми книга написана. Лишь человек, знающий точно, где и как оно закодировано, может его найти, и даже он может оказаться не способен расшифровать его.

— И о чем же в этом послании говорится? — спросил Эдвард.

— Нет никакого послания, — внезапно посуровел Ник. — Его попросту не существует, как, вероятно, и самого кодекса. Гервасий Лэнгфордский, служитель мелкого деревенского сквайра, не сочинял фантастической повести с зашифрованным подтекстом, затерявшейся потом в веках. Это вымысел герцогини, основанный на весьма незначительных доказательствах и массе бурных эмоций, — вымысел, в который она, к сожалению, втянула и вас. Строго между нами должен сказать вам, Эдвард, что герцогиня не совсем нормальна. Я искренне ей сочувствую, но у нее неустойчивая психика, и навязчивая идея относительно кодекса отнюдь не способствует ее стабилизации. Намерения у вас, возможно, самые лучшие, но то, что вы ее поощряете в этом, ей совсем не на пользу.

Эдвард очень старался сохранить непроницаемость на лице. Ему хотелось сейчас же встать и уйти отсюда, но что-то его останавливало. Это просто не может быть правдой — слишком все сложно, слишком запутанно, прямо как в шпионском триллере. Принцип бритвы Оккама такого не допускает. Герцогиня, конечно, не без странностей — и говорит немного бессвязно, и настроение у нее меняется чересчур быстро, — но в то, что она сумасшедшая, как-то не верится. И насчет кодекса тоже неправда. Он существует. Эдвард почти чувствовал это, как стрелка компаса чувствует северный полюс, находясь за полмира от него. Надо поговорить с Маргарет. Она должна знать что к чему.

Главный вопрос в том, с чего этот клоун заговорил о стеганограммах. Он, ясное дело, пытается дискредитировать герцогиню в глазах Эдварда, только зачем? Анализировать всю эту ситуацию по ходу дела становилось трудновато. Требовалось время, чтобы подумать. Эдвард сделал усилие и собрался.

— Погодите-ка. Все-таки зачем герцогине кодекс? Что, по ее мнению, содержится в этом тайном послании?

— Детали не имеют значения, — вмешалась женщина. — Скажем только, что это могло бы причинить герцогу очень большой вред.

— Что «это»?

Эти двое снова переглянулись.

— Подобные вещи не обсуждают в приличном обществе.

— Ох, Бога ради, — не выдержал Фабрикант. — Выкладывайте уже.

— Если помните, я просил вас не вмешиваться, — сказал Ник.

— Я не ваш подчиненный, — спокойно возразил Фабрикант.

— Ограничимся тем, что это поставило бы в неудобное положение всех, кого это касается, — продолжила женщина. — Отразилось бы на судьбе большого человека, который ничем этого не заслужил, и бросило тень на древнее английское пэрство.

— Я что-то не улавливаю, — сказал Эдвард. — Если все так ужасно, зачем ей книга?