Кодекс 632

Норонья знал, что это необычная библиотека. В ее фондах хранились десять миллионов томов, самое большое собрание на португальском языке и восьмое по величине во всем мире; но ученые и простые читатели ценили не размеры, а уникальное устройство библиотеки, коренившееся в ее удивительной истории. Собрание в Рио-де-Жанейро наследовало Королевскому книгохранилищу, погибшему во время страшного лиссабонского землетрясения 1755 года; тогда его отстроили по приказу короля Иосифа. В начале девятнадцатого века, когда в Португалию вторглись войска Наполеона, монарх с семьей бежал в Бразилию, назначил Рио-де-Жанейро новой столицей империи и повелел построить в городе библиотеку; семьдесят тысяч книг, рукописей, гравюр и карт, в том числе две сотни бесценных инкунабул, пересекли Атлантику в специальных ящиках и были выгружены на берег в бухте Гуанабара, чтобы занять место в катакомбах монастыря кармелиток. Там, во тьме, ждали своего часа подлинные сокровища книжного мира: «Майнцская Библия» 1462 года, второй печатный экземпляр Писания после знаменитой Библии Гуттенберга, первое издание «Лузиад» Камоэнса, датированное 1572 годом, и главное, «Registrum huius operis libri cronicarum cu(m) figuris et imagibus ab inicio mu(n)di», также известный под именем «Нюренбергской хроники», прославленное сочинение Хартмана Шеделя, возвестившего миру о наступлении новой эпохи в 1493 году, драгоценный фолиант, иллюстрированный гравюрами Альбрехта Дюрера. После обретения независимости Португалия потребовала вернуть коллекцию, однако бразильцы наотрез отказались. Дело удалось решить миром: Бразилия заплатила Лиссабону восемьсот реалов отступных.

В три часа по полудни, полный радужных надежд, Томаш вышел из ресторана и направился к зданию Национальной библиотеки на другой стороне площади. Поднявшись по высокой лестнице и войдя в подъезд, он наткнулся на сурового охранника, безмолвно указавшего на стойку для приема посетителей. За стойкой трудились четверо симпатичных и расторопных девушек.

— Добрый день, — поздоровался Томаш. Ему пришлось свериться с блокнотом, чтобы припомнить названное консулом имя. — Мне бы хотелось поговорить с Паулу Феррейрой де Лагоа.

— Вам назначено? — спросила одна из девушек, смуглянка с ясными зелеными глазами.

— Да, меня ждут.

— Ваше имя?

Португалец назвал себя, и секретарша сняла телефонную трубку. Через пару минут она вручила Томашу пропуск и велела подниматься на четвертый этаж. Посетитель послушно направился к лифтам. Там его вновь остановила охрана, на этот раз в лице крупной женщины в униформе, которая проверила пропуск и уже хотела отпустить посетителя с миром, но вдруг заметила у него в кармане блокнот.

— В читальном зале можно писать только карандашом, — сообщила женщина.

— Но у меня нет с собой карандаша…

— Ничего страшного. Карандаш можно попросить у библиотекаря в зале или купить в кафетерии, они там всегда есть.

Лифта долго не было; прошло несколько минут, прежде чем металлические двери раскрылись, и Томаш сумел втиснуться в забитую людьми кабину. Четвертый этаж оказался последним. Выйдя из лифта, Томаш оказался в просторном атриуме; вверх вели широкие мраморные ступени с надежными бронзовыми перилами, потемневшими от времени и прохладными на ощупь; за ними начинался сводчатый коридор. Оглядевшись, Норонья нашел дверь с табличкой «Дирекция» и решительно направился к ней; едва Томаш переступил порог, его охватил поток прохладного сухого воздуха от мощного кондиционера; за прохладой пришло бесконечное изумление. Томаш рассчитывал увидеть обычный кабинет, а оказался в большом зале. Вдоль стен по периметру помещения тянулся широкий балкон, на котором размещались шкафы и столы сотрудников; украшенный витражами стеклянный потолок свободно пропускал дневной свет.

— Добрый день, — обратился к Томашу молодой человек, сидевший за ближайшим столом. — Я могу вам помочь?

— Мне бы хотелось поговорить с директором.

Услужливый сотрудник направил Томаша к менеджеру по работе с читателями, стройной черноглазой мулатке, говорившей по телефону. Увидев посетителя, она тотчас прекратила разговор и положила трубку.

— Извините, сеньор, вы профессор Норонья?

— Так и есть.

— Я позову доктора Паулу, уверена, он будет рад вас видеть.

Мулатка направилась к длинному столу для совещаний, за которым сидели несколько человек, и вскоре вернулась в сопровождении высокого господина лет сорока пяти, с волнистыми светло-каштановыми волосами, изрядно поредевшими на макушке.

— Профессор Норонья, рад познакомиться, — прогудел он с улыбкой, протягивая руку. — Я Паулу Феррейра де Лагоа. Консул рассказал мне о вашей миссии. Я приказал поднять все заказы, которые делал профессор Тошкану. — Он кивнул ассистентке. — Селия, досье готово?

— Конечно, доктор, — ответила девушка, протягивая ему бежевую папку.

Директор библиотеки раскрыл папку, пробежал глазами содержимое и передал гостю.

— Прошу, профессор.