Кодекс Инквизитора. Книга III (СИ)

Каков чистоплюй, посмотрите-ка на него! Рожа светится довольством, глазёнки сверкают, того и гляди дыру прожгут в районе промежности. Вот все маньяки одинаковые — дай порвать чего-нибудь!

Обрядившись, как и подобает мяснику, полковник залез в саквояж, достал миниатюрный магический тигль и два слитка: один свинцовый, другой — золотой. Покрутив в руках оба, свинец со вздохом сожаления убрал обратно. Гадко ухмыльнувшись, адресовался ко мне:

— Всё самое лучшее для княжны! Цени, девочка, ты первая удостоилась такой чести!

Бросив жёлтый брусок в печь, взял скальпель и попытался прорезать дыру в тактических штанах. Знала бы, где соломы подстелить, наказала бы Скорпу усилить мотню истинным железом! Армированная ткань нехотя, но поддалась, я ощутила, как бритвенно-острое лезвие чиркнуло по внутренней части бедра. С горем пополам, но полковник отхватил приличный кусок ткани, осталось только трусишки шёлковые подрезать — и всё, девочка созрела.

Когда извращенец одним пальцем поддел трусы, стресс будто на блюдечке с голубой каёмкой подали. Зеницы затянуло кровавым туманом, сердце ускорило бег в три раза, норовя просадить грудную клетку. Вояка воспринял мою реакцию за проявление страха и слабости.

Идиот! Суть княжны Ольги подменила собой иная, злая сила, которой плевать на мораль и условности. Каждую минуту она ждала выхода, чтобы насыть утробу болью других существ. Я ощерилась в предвкушении. Магические руны на кандалах начали париться, тая на глазах, — источник силы, запитанный яростью берсерка, стремительно возвращал носителя к жизни. Я ощущала бурливую энергию в венах, мышцы под кожей напружились, будто стальные канаты, затрещали жилы. Полковник, упоённый предвкушением, не заметил метаморфоз.

Насвистывая немудрёный мотивчик, подошёл, взял грушу, повертев в пальцах, зачем-то понюхал, затем, щедро зачерпнув из пластиковой банки вазелина, скрупулёзно смазал заржавелую поверхность. Рачительный какой, чего тогда киску зелёнкой не помазал?

Не знаю, как я относилась к чести и целомудрию. Наверное, никак. И то и другое не имело особливого значения. Но позволять садисту рвать себя на части — последнее дело. Чаша весов переполнилась, необузданный гнев захлестнул разум. Руны больше не напитывали магией сталь, легко порвав оковы, молниеносно схватила легионера за шею, вонзив ногти в кадык. Выдирать трахею не стала — у меня на неё другие планы.

Не сказать, что вояка был слаб, вовсе нет: чтобы зафиксировать и удержать полковника на месте, понадобилась уйма энергии, я физически ощущала, как по капле вытекает сила, но продолжала цепко держать горло в захвате. Выхватив навазелиненную грушу из слабеющих пальцев, кроша зубы и терзая язык, вколотила в рот стальную конструкцию, а затем провернула ворот, ломая челюсти и разрывая пасть. Несостоявшийся палач, захрипев, осел всем телом. Экономя ресурсы, не стала удерживать на весу тяжёлую тушу. Гадёныш был ещё жив, сучил ногами, мычал и булькал кровью. Подступив к столу, схватила голой рукой раскалённый тигль. Зашкворчала кожа, запахло стейком средней прожарки.

Муки не всегда плохо, иногда они дарят силы, наполняя тело энергией жизни, — всего-то нужно пройти отсев и чередой смертей открыть в себе мир боли. Ну или быть мазохистом, одно из двух.

Подойдя к поверженному врагу, вырвала капиструм изо рта. Выбросив из головы постулат, что русские лежачих не бьют, залила в глотку кипящее золото. Зашипела плоть, из носа повалил пар, крепкое тело изогнуло дугой, прошла волна судорог, и вояка издох. Жаль, душа ушла — не хватило мочи источнику, чтобы разрушить блокиратор, но, надеюсь, она отправится в ад, ибо там самое место изуверу.

Обшмонав тело, в нагрудном кармане нашла артефактный ключ, отперев магический замок, отшвырнула ошейник в сторону. Как только препона была снята, каналы пришли в норму, реактор заработал в полную силу. С наслаждением размяла затёкшие руки. Жизнь-то налаживается! Сорвав кандалы, оглядела почиканные штаны. Быстро скинув испорченную снарягу, облачилась в свеженький «Мародёр». Всё-таки херня, а не ткань. Пулю держит, а вот с ножами — проблема. Надеюсь, припасённые паучьи коконы её решат. Если удастся развести гадов, Скорп мне такую броньку запилит, не хуже бронированных эльфийских трусов. Теперь-то я поняла, на кой хер ушастые страдают, натирая промежность!

Полог тишины, установленный в госпитале, сыграл на руку. Никто ничего не услышал. Спокойно облачившись в снаряжение, выпила зелье здоровья. Берсерк, получив свою пайку, убрался восвояси. Теперь боль не радовала, а доставляла дискомфорт — обожжённые ладони невыносимо саднили, отвлекая от дел насущных. Магическая формула без проблем купировала неприятные ощущения, рубцы на глазах затянулись, и наконец-то смогла выдохнуть. Но ненадолго.