Кодекс Крови. Книга IХ (СИ)

Альб наложил ладони на тело умирающей послушницы и недавно погибшего плода. Мягкий розоватый свет жёгся, разъедая кожу и покрывая её волдырями. Слишком давно он не использовал магию исцеления. Но на сей раз мучения стоили того. Это дитя должно было доразвиться в чреве и стать новым паладином Ордена. Самые лучшие твари — прирученные с рождения.

Крики и хрипы песчанницы стихли. Глаза её закрылись, и она провалилась в целебный сон.

Альб прошёл мимо тройки акушеров, в последний раз мазнув по ним взглядом. Спустя секунду за ним бежало три кабана: один откормленный и два чуть поскромнее, испуганно похрюкивая и старательно перебирая своими коротенькими ножками. Уже на выходе Его Святейшество сообщил охране:

— Кабанов зарезать и подать в деревне на праздничном ужине в честь… — он запнулся, на ходу придумывая повод для пиршества, — в честь годовщины победы над Кровавым.

Глава 4

Ситуация с раненным рыбочеловеком ухудшилась. Спасенный в себя так и не пришёл. Более того, чем дольше он находился без сознания, тем хуже становилось окружающим, стерегущим его. Сперва пришла головная боль, затем тошнота, ломота в теле и жар. Охрану сменили, но через некоторое время сменщики ощутили те же симптомы.

Ксандр порывался добить несчастного, считая того носителем какой-то новой болезни, но Кирана не дала. Опытным путём определили, что за барьером пелены воздействие меньше, чем при непосредственном нахождении рядом. Поэтому теперь охрана наблюдала не только за периметром, но и чтобы никакая тварь не поужинала раненным.

Лиана добровольно вызвалась дежурить возле раненного, что сильно не понравилось Ксандру. Перечить он не стал, лишь периодически сам проверял её состояние, опасаясь ухудшения. Лекарка в каждый такой приход демонстративно игнорировала отца, разглядывая больного, пейзаж, пелену, да что угодно, лишь бы не встречаться с ним взглядом. Охотник принимал условия и не навязывался.

Киране же было больно видеть такое отношение. Поэтому поздно ночью она сама отправилась составить компанию лекарке. Правда, с учётом их непростых взаимоотношений, охотница, скорее всего, стала бы последней, с кем Лиана решилась бы на откровенность. Кирана уселась рядом, прислонившись к каменному выступу. Над головой было безоблачное звёздное небо, разделённое Рекой Времени на две почти равные половины. Рокот волн где-то внизу у основания скал убаюкивал. Ветер почти не ощущался, ночная прохлада оседала на коже каплями росы.

Лиана демонстративно отсела от охотницы, увеличивая расстояние между ними.

Кирана же только хмыкнула и достала термос, разливая по чашкам горячее питьё. Аромат ягод щекотал ноздри. Вскоре рядом с чашкой появилась краюха свежего хлеба и всеми правдами и неправдами выменянная у Имал шоколадка. Взяв свою порцию угощения, Кирана молча жевала, разглядывая небо.

Прошло несколько минут, прежде чем Лиана потянулась рукой за питьём, а после и за хлебом. Вгрызаясь в хлеб с аппетитом, лекарка сосредоточенно жевала, будто боялась, что его отберут. Затем пришла очередь шоколада, и девушка не удержалась от стона удовольствия.

Доев, Лиана вернула чашку и тяжело вздохнула. На разговоры она не была настроена, тем более с Кираной, которую считала выскочкой и больной на всю голову.

Охотница же и не навязывалась. Дождавшись, когда лекарка уснёт, привалившись к валуну, Кирана накрыла девушку своей курткой, оставшись в нательной рубашке. Иногда молчаливое ночное дежурство гораздо больше может сказать о человеке, чем любой разговор.

Всю ночь Кирану развлекали бельки, облепив её живым меховым одеялом. Они рассказывали про карту подземелий, зачистку остатков тварей, прорвавшихся сквозь старую пелену, и искренне радовались, что теперь все в безопасности. Потом кто-то предложил поиграть. Охотница подбрасывала маленькие огненные шарики в воздух, а бельки подпрыгивали, пытаясь их словить. При каждом удачном попадании пушистики радостно урчали.

До рассвета оставалось всего ничего, когда сон сморил и охотницу. Вот только она любовалась алыми сполохами зари над горизонтом, и вдруг солнце уже серебрило водную гладь затопленного ущелья.

Протерев глаза от сна, Кирана огляделась. Дочь Ксандра всё также крепко спала, завернувшись в куртку и подтянув к животу ноги. Бельки ушли, а спасённый получеловек-полурыб исчез. Купель была пуста. Вместе с раненным из неё испарилась и вся вода. Охотница осмотрела края каменной ванны, но не нашла ни царапин, ни следов крови, характерных для возможного нападения тварей изнанки. Дозорные тоже не видели, как и когда исчез раненный.

Вообще ничего не напоминало, что здесь когда-то кто-то был. Пожав плечами, Кирана уже хотела было разбудить Лиану и отправиться готовиться к принятию присяги, когда взгляд её упал на две жемчужины размером со сливу.

Лежали они в аккурат напротив Лианы и того места, где сидела сама Кирана. Взяв в ладонь «свою» жемчужину, охотница зажала её в руке и провалилась в туман.